Хорошо воспитанный робот. Павел Николаевич Губарев

обездвижить и исключить возможность того, что он снова зашевелится пока проблему не устранят. Безопасность, знаете ли. Поэтому обычно в робота стреляют. Куда – зависит от местных законов и модели робота. Если нет возможности перебить контур питания, то стреляют в центральный процессорный юнит, то есть, обычно в голову. Хотя как по мне – достаточно выстрелить в ногу. Как вы относитесь к пуле в ноге, Дживс?

      – Оу, это доставило бы мне фундаментальные неудобства. Но разве нельзя подойти и отключить предохранитель на шее?

      – Подойти нельзя по протоколам. Робот внезапным резким движением может нанести вред человеку.

      – Не могу отрицать тот факт, что жизнь полна самых печальных неожиданностей.

      И тут выяснилось, что робот прав, потому что произошла первая в тот октябрьский вечер неожиданность.

      Мы подошли к сутулой компании людей, стоявших на асфальте возле оброненного кем-то велосипеда. Мягкое итальянское солнце освещало не только милейшие деревенские постройки, мимо которых следовала велотрасса, но и всклокоченные головы и запотевшие очки. Часть специалистов я знал лично. Среди них оказался и Риччи Джеймс.

      Который не был рад меня видеть. Ну или я затруднился это уловить, потому что его перекосило при моём появлении.

      – Добрый вечер, – поздоровался я по-английски и по-итальянски.

      Мне никто не ответил. Все разглядывали меня. Я почувствовал себя странно и огляделся. Одет я был вполне прилично, штаны были на месте. Слегка замяты, конечно, но у меня не было времени погладить одежду: я прыгнул в такси сразу после окончания рабочего дня.

      Робот Джеймса, остановившийся по правую руку от меня, кстати, был одет в щёгольский полосатый костюм. И в целом выглядел как свежезаточенный карандаш, который жалко брать в руки – не то, что начинать им писать. Впрочем, время карандашей давно прошло: оно осталось в моём детстве вместе со старой английской прозой, дух которой стремительно испарялся из этого вечера. Начиналось время говорящих и ходящих роботов, которые ломаются и бунтуют. И по которым я – к счастью или к несчастью – был специалистом.

      – Ну так что же? – спросил я. – Где сломавшийся робот?

      – Да вот он, – не своим голосом ответил Риччи и показал взглядом на «Дживса».

      – Что? Разве это не ваш слуга? Я думал…

      – У меня нет слуги. Это тот самый сбежавший психопат.

      Я медленно-медленно повернул голову и покосился на дворецкого. Дворецкий улыбнулся тонкими губами и мне стало не по себе.

      – Всё верно, – сказал он совсем другим голосом. – Я психопатический робот, которого тренировали как пособие для начинающих психотерапевтов. Кривые руки техника Джорджио и – как вы верно заметили – ещё несколько факторов, среди которых главным был ограниченный бюджет и то обстоятельство, что меня собирали из подручных… как бы это сказать… очень подручных материалов, привели к тому, что я сбежал от своих создателей – доктора Фабио Сорцио и его супруги Нонны Сорцио.

      Робот самодовольно оглядел собрание, продолжая тонко улыбаться.

      – Но….

      Я