Радио Сахара. Литвинов

ну, ша! – закричал Ксенофонтов и выстрелил в воздух из походного  револьвера.

      Испуганная стайка сурикатов выбежала из хозяйственной палатки и, оглядываясь, разбежалась в разные стороны.

      – Гипербола!!! – раздался неожиданный крик Озорнина, смешанный с аккордом расстроенной гитары.

      – Что случилось? – все в панике обернулись на поющего под гитару речитативом Озорнина:

      – Да просто в шестом классе Алевтина Николаевна задала вопрос о художественном преувеличении, на который я не смог тогда ответить и получил двойку.

      Все молча, слушали, как поёт Игорь, но Лучина громко его перебила.

      – Озорнин! Иди в свою палатку и там пой, а то я обижусь!

      Озорнин покорно поднялся и, на ходу бренча гитарой, направился в палатку.

      – Гипербола! Парабола! Геометрия! Алгебра! – пел Игорь из палатки. Ощущалось, что Игоря посетило вдохновение.

      – Ребята. Давайте это обсудим, – Лучина встала, жуя яблоко, – Что будем делать?

      Все молчали и с волнением смотрели на Лучину, толком не понимая, что надо обсуждать.

      – Ну, что будем делать? – строго спросила Лучина.

      – Надо пойти его успокоить.

      – Ты о чем, Юль?

      – Как о чем? Об Игорьке.

      – Об Озорнине, что ль?

      – Да.

      Юлечка поднялась, и хотела было сделать шаг к палатке, где буянил Озорнин, но Лучина остановила Юлю, – Не бери в голову, Юль, поорёт, поорет и успокоится.

      – Так он плачет…

      – Побольше поплачет – поменьше поссыт, – Лучина не на шутку рассердилась, – Что будем делать? –  Лучина обняла Борю и обвела всех испепеляющим взглядом. Все молчали.

      – Так и будем на сухую сидеть в такой прекрасный душевный вечер?

      Крутько и Розин оживились.

      Степанович что-то шепнула Марише.

      – Леночка Голицына! – Мариша поднялась и подошла к Леночке Голицыной, – Я, как заместитель председателя советы дружины, запрещаю тебе вестись на происки моей подруги Ирины Лучиной. Где спирт?

      Леночка Голицына поправила платочек и ответила томно:

      – Мариш, не волнуйся, спирт в надежном месте.

      – Ну и ладно, я смотрю, здесь все такие принципиальные собрались? Пойдем, Боря – Лучина аккуратно положила огрызок яблока в миску, взяла Борю под ручку и, грациозно виляя бедрами, повела его в радиопалатку.

      Прошло полчаса, час.

      Все сидят в недоумении.

      Лучина и Боря пошли в палатку вдвоем! Их нет уже целый час! Кусок в горло не лезет.

      Сурикаты, пользуясь всеобщим оцепенением, просто напросто тащат все, что плохо лежит. Один из них волочит по песку примус, другой кофемолку, третий….

      Никому даже нет дела, чего нас грабят сурикаты.

      Лучиной и Конона нет уже целый час пятнадцать минут!

      Первой не выдерживает Мариша.

      – Простите, Вы что-нибудь слышите?

      – Озорнин орет, да сурикаты волочат по песку флягу с горючим маслом, – тревожно произнес Ксенофонтов.

      – Да я не об этом. Где Иришка и Боря?

      – Так они в радиопалатку