Пляжный сезон. Алекс Динго

колье за сто пятьдесят тысяч… Она будет моей. И только моей. Она этого стоит. В постели она не самый огонь. Но она умет зажечь. И это мне нравится. Я вроде тоже не совсем и мачо… Блин. Реально куда я попал. Тут глухой лес кругом. Дорога стрёмная и ямы и бугры. Куда меня несёт? Но там живёт Тоня… Моя девушка. Она секси… И я безумно хочу её поцеловать. И секса я хочу… Вот чего я хочу. Еду уже не знаю сколько. Дорога не заканчивается. Здесь ещё и пыль. Сейчас я салон угажу… Надо прибавить немного… Сейчас я приеду… Деревня Диково. Вот это название… Увижу медведей с балолайкой. Всегда мечтал. Может, и автограф дадут. Только бы по лбу не дали… Хаахахааа… Ох уж эта Антонина. Куда она забралась? И я туда же… Ещё немного и я буду в деревне… А вот и указатель… Вижу деревню… Кажется, я приехал куда надо…», – подумал он. Пантелеймон чуть выкрутил руль. И сбавил обороты. Мотор работал ровно. Автомобиль живо въехал в небольшой склон. В стороне стоял стальной, треугольный, слегка ржавый указатель. На нём имелось название деревни Диково. Кабриолет покатился с горки. Пантелеймон, глядя вперёд, умело рулил. На тёмных очках рисовались замысловатые блики. Они живо рассеивались. И вновь давали о себе знать. На дождевом стекле показался местный колорит, – грунтовая дорога, невысокие серые дома, телеграфные столбы, деревья с пышной зелёной листвой и косые заборчики. Но всё вместе выглядело претенциозно и весьма красиво.

      Глава вторая

      Крутые дали зеленели. Они завораживали. Над ними кисельные небеса плыли плавно и легко. Яркое светило уже висело высоко. И чудно озаряло всё вокруг. День близился к полудню. Веял чуткий, тёплый, беглый ветерок. В небольшом парке разлетались вороны. И вели себя нагловато. Вдоль дороги стоят невысокие деревянные дома. Заборы косые. Трава высокая чуть косилась. Кабриолет живо ехал по грунтовой дороге. Фары мелькали. Мотор работал ровно. На спидометре стрелка показывала пятьдесят километров в час. Пантелеймон, держась за руль, бегло осмотрелся. Он недоумевал. Мысли путались. «Так. Улица Труда. Дом 89. Надо бы спросить у кого-нибудь. Сейчас спросим… Блин. Что за глухомань? Куда я попал? Какая – то небольшая деревня. И название дикое. Диково. Прямо жуть… Куда я приехал? Не буду думать о плохом. Надо спросить у кого-нибудь где улица Труда… Язык до Киева доведёт… Сейчас спросим. Вон у того деда… Что – то он неважно выглядит… Ну да ладно. Мне то что с того… Говорить он надеюсь умеет… Сейчас и узнаем… Надо подкатить. Стоит на площадке… Как будто не в себе… Какой – то н дикий… Он же в деревне Диково живёт… Но мне выбирать не приходиться… Тут больше никого не видно… Вот же блин глухомань какая – то…», – подумал он. Пантелеймон выдохнул. Он умело вывернул руль. И сцепление слушалось отменно. Кабриолет, отдав блеском, живо остановился возле остановочной площадки. И тут же уставился на незнакомца. Дед шестидесяти восьми лет Артамон Горбунов стоял на площадке. И широко держал ноги в модных кроссовках. На нём имелся старомодный пиджак цвета