Дочь Генерала. Книга 2. Марина Кистяева

тихо… маленькая…

      Он гладил её ещё плоский живот, целовал, а Катя смотрела на его темноволосый затылок и из последних сил сдерживала слезы.

      Господи, как же она любит этого сильного, властного, непостижимого мужчину…

      Глава 5

      Григория встречал сам Коваль.

      Что ж…

      Другого он, впрочем, и не ожидал.

      Встречу ему назначили на четыре часа.

      Долго, вашу мать!

      Очень…

      Он и так ждал долбаных четырнадцать дней. День изо дня.

      Вечность.

      За которую, кстати, у него прибавилось седых волос. Интересно, она заметит?

      Вряд ли…

      Зимин приказал себе не думать про Снегурку, хотя это было практически нереально, пока перед ним открывали ворота, и парни с оружием пропускали его.

      Приехал он один. Антон – не в счет, он выступал в качестве водителя.

      Больше никого не взял с собой.

      Достаточно страховки с воздуха.

      Машину обыскивать не стали. Они проехали дальше.

      Коваль стоял на крыльце. Ноги на ширине плеч, руки в карманах утепленной парки.

      – Останови машину, Антон, здесь.

      – Прямо здесь, Григорий Максимович?

      – Да. Я пройдусь.

      Не к парадному же крыльцу подъезжать. Пока что он ещё не зять, наглеть подобным образом не будет.

      Гриша подождал, пока машина плавно остановится, поправил воротник куртки и спрыгнул на землю. Погода немного успокоилась, метель перестала лютовать. А жаль, ему бы хотелось, чтобы мело и завывало.

      Метель теперь всегда у него ассоциируется со Снегуркой. С её нежностью, робостью. С их первой встречи, когда он нёс её полузамерзшую к себе в машину и отогревал.

      А потом увидел её на лестнице. Временно немую и безумно красивую.

      Пока он преодолевал оставшиеся пять метров, чувствовал, как Коваль фокусирует внимание на нем. Рассматривает и оценивает. По сути, это было формальностью, и они оба это знали.

      Потому что оба за эти недели изучили друг друга вдоль и поперек. Генерал немного отставал, у него хорошие спецы в России и на Востоке, а вот на Западной территории возможности хромают, поэтому кое-что он упустил.

      В отличие от него.

      Потому что ему позарез нужен козырь в рукаве и возможность, если не давить, то отстаивать своё.

      А Даша – его!

      И пусть только попробует кто-то сказать иначе.

      У него самого сегодня телефон едва из рук не вылетел, когда он услышал её голос.

      Родной. Немного сиплый. И мир взорвался внутри Григория разноцветными красками, да так, что повело и залихорадило, словно он находился в тяжелой степени болезни. Наверное, так отчасти и было.

      Он болен. Тяжело. Неизлечимо.

      Своей Дашей.

      И лечиться он не планировал. Не в этой жизни – так точно.

      – Зимин.

      – Коваль.

      Мужчины обменялись кивками. Григорий не испытывал никакого дискомфорта, что Коваль находится выше его. Драться