Когда мы были взрослыми. М. Ларина

внезапно обернулась, и Кокорев, оторопев от неожиданности, так и не успел стереть с лица маску доктора Хайда.

      Он продолжал сидеть так несколько мгновений, не замечая, как с кончика его высунутого языка капает на парту слюна. Класс не удержался и грохнул гомерическим хохотом, как целый кавалерийский полк, – смеялись над тем, как с лица классного клоуна постепенно сползала устрашающая гримаса, сменяясь глупым и обиженным выражением.

      Александра Даниловна покусала губы, с интересом разглядывая «артиста», и спокойно произнесла:

      – Кокорев, у тебя есть какая-нибудь кличка?

      Бедняга опешил еще больше – его бессмысленный взгляд начал блуждать по стенам, как будто он искал среди висящих там таблиц ту единственную, в которой было написано, что надо делать в таких случаях, но со стен ему ухмылялись только портреты каких-то давно умерших сыновей туманного Альбиона, и Кокорев уставился на Борьку-Паука, отстраненно стоявшего у доски.

      – Так что? – Кошкалда скрестила руки на груди и отправилась к своему столу, – какая у тебя кликуха?

      – Я… это, Александра… – тут ученик обнаружил, что напрочь забыл отчество преподавателя, – ну, Кокорев моя фамилия…

      Одноклассники вновь разразились заразительным смехом.

      – Я знаю, что ты Кокорев, но как тебя зовут друзья? – Александра Даниловна листала журнал, не обращая внимания на переминающегося Борьку.

      – Так и зовут – Кокорев, как же еще?

      – Ага. Может, вы и его, – тут она указала на Борьку-Паука, зачем-то схватившего в руки тряпку для классной доски, – тоже по фамилии зовете?

      – У него нет фамилии, – злорадно сказал Кокорев, – Паук он, и все тут!

      – Ну вот, значит, Паук, – терпеливо, как нянечка в умственно отсталой школе, произнесла Кошкалда, – а ты, прелесть, кто?

      Тут «виновник торжества» стал краснеть и ерзать на стуле, потом решился и выпалил:

      – Можно мне выйти?

      – Выйти? Куда? – Александра Даниловна говорила с Кокоревым так, как будто он спрашивал разрешения выпрыгнуть из окна. – Зачем тебе куда-то выходить? У нас урок английского языка, если ты еще этого не понял.

      – Мне выйти надо, – безраздельный хозяин «камчатки» походил сейчас на человека, который узнал, что купил угнанный автомобиль, – ну, разрешите, пожалуйста!

      – Нет, дружок, все личные дела – на перемене, а сейчас не будем отвлекаться от темы, – Кошкалда села на свое место за учительским столом и углубилась в какие-то записи в журнале.

      Кокорев почувствовал неизъяснимое облегчение. «Отстала, зануда, – думал он про себя, вытирая потные ладони о пиджак, – вот прислали ведьму, теперь она меня сгноит – до конца года ей времени хватит, ох, как хватит!»

      В классе стояла гробовая тишина, как на годовой контрольной по алгебре, но кокоревское счастье пока и не думало присаживаться за его парту:

      – Мы ждем, господин Кокорев! – голос Александры Даниловны прозвучал желанной музыкой для одноклассников,