Контракт на два дня. Трилогия. Книга вторая. Дорогами войны. Пётр Анатольевич Безруких

убивать пленных, но бить прикладами и палками продолжали, видимо, срывая на них злость. Всем в лагере стало понятно, что в сброшенных в конце ноября листовках была напечатана правда. Видимо, советское правительство нашло на немцев какую-то управу, и те чего-то сильно испугались.

      Ещё через неделю их подняли рано утром, накормили и напоили горячим чаем, после чего построили в колонну по четыре человека и куда-то повели под конвоем. Вели по дороге строго на юг. Колонна шла медленно, потому что наполовину состояла из дистрофиков и больных, но конвоиры никого не подгоняли, не били и не расстреливали отставших. Яша и Серёжа шли в обнимку, поддерживая друг друга, чтобы не упасть, с трудом передвигая ноги. Если бы не увеличение рациона питания в последнюю неделю, они вообще бы не смогли идти. Сейчас у ребят появилась крошечная искорка надежды на то, что, может быть, им удастся выжить в этом аду.

      Примерно через два часа, когда они совсем выбились из сил, охрана сделала привал у дороги и великодушно разрешила развести костры из валежника, который собрали самые сильные из них на опушке леса, и погреться возле них. Немцы действительно начали вести себя более человечно. Парнишки теснились вместе с другими пленными у костра, протянув к нему замёрзшие руки. Это стал самый страшный переход за всё время плена. Они шли четверо суток и, хотя охрана останавливала колонну на привал через каждые два часа и пленным выдавали три раза в день по двести пятьдесят граммов хлеба, многие, обессилев, умерли по дороге или замёрзли ночью во время ночлега в поле. Видимо, немцы считали, что в смерти этих людей они не виноваты.

      К середине четвёртого дня колонна пришла в стационарный лагерь военнопленных. Тут стояли бараки, лазарет, присутствовали душ, прачечная, пищеблок и различные подсобные помещения. По прибытии их всех отправили на санобработку и медосмотр. Партиями по тридцать человек загоняли в большой барак, где они снимали всю свою одежду. Одежду на тележках отвозили в прожарку, а пленным выдавали по маленькому кусочку мыла, и они шли в душ мыться под чуть тёплой водой. После душа их всех брили наголо и сбривали им отросшие длинные бороды, а потом отправляли на осмотр к врачам. Врачей было двое – наш пленный и немецкий. Осматривал пленных наш врач, а фельдшер заносил данные в карточку. Наш врач ставил диагноз и делал заключение, которые переводил немцу, а тот соглашался или возражал. Затем пленные одевались в уже прожаренную одежду и распределялись по баракам.

      Колонна была большая, и ждать своей очереди пленным пришлось на улице. Ребята и так еле дошли до лагеря, но ещё простояли больше двух часов на холоде, прежде чем попали в барак. Даже чуть тёплая вода в душе показалась им настоящим раем. Врач поставил им крайнюю степень истощения, и их определили в барак для доходяг. Видимо, немцы понимали, что такие пленные работать больше не смогут, убить их не решились и надеялись, что доходяги умрут сами. Потому что, как выяснилось, вместо увеличения пайка такие пленные получали только