Здравствуй, земля целинная. Книга третья. Владимир Михайлович Шарик

мой брат Александр. Его комната была рядом с моей, там сейчас живет семейная пара, но я боюсь к ним подойти, ибо они очень сварливые люди. Весь этот этаж занимала тогда наша семья.

      – Так вы были капиталистами? – Петр был очень удивлен и озадачен, ибо не приходилось ему раньше встречаться с бывшими угнетателями рабочего класса.

      – Мы были не совсем капиталистами, папа мой работал известным адвокатом, здесь у него был кабинет, где он принимал своих клиентов.

      – Это так странно.

      – Я чувствую, что вы неправильно меня поняли? – озабоченно сказала женщина.

      – Что вы имеете в виду? – Петр не мог понять о чем говорила эта дивная древняя старушка.

      – Вы видите во мне врага Советской власти?

      – Почему это я должен видеть в вас врага Советской власти? – парень был искренне удивлен.

      – Все думают, что, если наша семья жила в такой большой квартире, то они естественно становились врагами новой власти, которая забрала у них эти квартиры.

      – Я как-то об этом не думал. Я недавно переехал в эту комнату, – словно извиняясь за вероломство сказал парень.

      – Я на вас совсем не в обиде. Квартиру у нас давно отобрали. Причем, должна сказать, что я была рада даже, что тогда нас уплотнили, ибо у тысяч граждан не было своего жилья, или ютились они в хлипких бараках. А это было несправедливо. Папа был против такого уплотнения, пытался жаловаться, но я его убедила смирится с таким положением вещей.

      – Странно это?

      – Что именно?

      – Что у вас с папой были такие разные взгляды на жизнь.

      – Да, мы с папой часто ссорились по поводу существующей несправедливости, имевшей место при старом буржуазном строе. Я доказывала ему, что монархия, классовое общество должно уступить новому справедливому обществу, где все люди будут равны, где не будет бедных и богатых, но он утверждал, что такого не может быть и приводил примеры из природы, где царит закон верховенства силы. Теперь после того, что произошло со страной после революции, думаю, что, возможно, он был и прав. Но тогда я была молода, у меня было желание, вместе с такими же как я перестроить мир. Впрочем, я вас задерживаю, вы хотите спать.

      – Нет, почему же говорите это интересно.

      – Интересно видеть представителя эксплуататорского класса в живую, ведь таких сейчас очень мало осталось, – в словах женщины таилась глубокая грусть.

      – Я люблю слушать разные истории.

      – Что ж тогда слушайте меня. Я Косинская Анна Михайловна, 1897 года рождения. Революционными идеями я увлеклась самим искренним желанием в пятнадцать лет, когда познакомилась с некоторой нелегальной литературой и узнала в каких тяжелых условиях живет наш народ. Мне неприятно был тот факт, что мы в доме используем наемный наших служанок. Мне хотелось извинятся перед ними, когда они перед нами склоняли свои покорные головы, называли "господами" или целовали нам руки. Мне хотелось бросится им в ноги и извинятся за своих несознательных родителей. Понятно, что пропасть между мной и моими родителями становилась все глубже и шире, а в момент, когда