Конечная станция – Эдем. Рейнмастер

ведомости и баланс за прошлый год.

      Меня тоже ждали кипы перевязанных папок. Горы белоснежной бумаги, содержащие порции отлично упакованной лжи. При одной мысли о них меня затошнило.

      Из столовой доносился стук ложек и звон стаканов, наигрывал бодрый, ритмичный шлягер. Судя по запахам, старики лакомились гороховой кашей. «Потрясётесь по грунтовке до Грау», – вспомнил я. Прекрасный день для загородных прогулок. Я чувствовал, что мне обязательно, просто непременно нужно выйти на воздух, за пределы этих кремовых стен, за ограду, великолепно исполненную, но почему-то при взгляде на неё я начинал думать о колючей проволоке.

      – Сколько километров до Грау?

      – Если идти пешком, потеряете день, – отрывисто сказал долговязый. Почесал прыщ и с детской непосредственностью вопросил: – А зачем вам?

      Искушение ответить «за надом» было просто непреодолимым. Именно так выразился бы человек, не отягощённый дыханием некогда мощной культуры. Надо мной же витала карма инспектора, поэтому я сказал:

      – Административное поручение. У вас найдётся велосипед или, может быть, мотоцикл?

      – Нет, – медленно сказал он, что-то подбирая в уме. – Мотоцикла у нас не найдётся. Но я могу распорядиться, чтобы вас подбросили в Грау. Нужно забрать косилку из мастерской, и Хуперт, кажется, хотел прикупить сигарет.

      – Вот и прекрасно, – одобрил я. – Я тоже куплю себе сигарет. И вот ещё…

      – Алек, – подсказал он.

      – Алек. Насчёт моей помощницы…

      – Я прослежу, – с жаром заверил он, подаваясь вперёд. Кончик носа с прыщом стал совсем багровым. – Никаких инцидентов. Я прослежу лично!

      Особенно за Польмахером, подумал я. Но кивнул, как будто обещания меня вполне устроили. Дипломатическая интуиция подсказывала, что, поступи я иначе, Афрани получит на обед суфле из крысиных хвостиков.

                                                * * *

      – Гип-гип ура! – сказал Хуперт, когда в лобовом стекле возникли очертания полуразрушенной кирпичной башни и жестяная крыша старого элеватора. – Держитесь крепче.

      Разъезженная дорога не позволяла нормально припарковаться. Насвистев какой-то пошлый мотивчик, Хуперт дал по газам и вырвался на поляну, где и заглох в окружении проржавевших автомобильных костяков.

      Я спрыгнул в траву.

      Она доходила здесь до колен, а если сойти с тропинки, то и до пояса. Земля в низине отдавала влажным и жирным холодом, но с правой стороны грунтовки начинался подъём и можно было увидеть медно-красную каменистую почву с редко торчащими хворостинами.

      Я не имел ничего против такой земли. Богатая лесом и чёрным углём, здесь она просто-напросто демонстрировала свою истощённую грудь и кожу, отравленную солями тяжёлых металлов. Когда-то в Грау проходила сезонная ярмарка. С тех пор прошли годы и многое изменилось – кому-то война отрубила руки, а посёлку – кровоснабжение.

      – Вылезай! – скомандовал Хуперт.

      Тряпьё заворочалось,