Записки дивеевской послушницы. Ольга Иженякова

Когда большевики постановили разобрать дом, односельчане тут же по бревнышку растащили, и правильно сделали, потому что решено было распутинское гнездо сжечь. А люди спасенные бревна хранили, полировали и утверждали, что они удачу приносят, потому как от дома мученика. Говорят, что перед тем, как податься в Москву, Григорий принял на себя подвиг юродства. Помнится, я тогда у женщины спрашивала, знала ли она Распутина, она отвечала, что сама-то нет, а вот ее мать знакома была с ним, рассказывала, суровый был мужик, не улыбался, песен-шуток всяких не любил, лук ел как яблоки.

      Многие посетители стараются что-нибудь от распутинской ограды отщипнуть – «на счастье».

      Не знаю, почему, но Екатеринбург не люблю. Красивый, ухоженный, богатый город, но что-то в нем есть резкое – не мое. Я помню его еще Свердловском, мы туда студентами приезжали на китайский рынок, чтобы купить одежду подешевле, шли мимо Ипатьевского дома, туда и обратно… О том, что здесь убили царя, узнала случайно. Помню чувство безысходности. Дом почти на лобном месте, спрятаться невозможно, первая мысль была, что в Сибири бы такого не произошло, тоболяки или тюменцы обязательно бы помогли царю бежать. А тот дом был огорожен высоким глухим забором. Я глянула через узкий проем в штакетнике и увидела, как мужчина в строительной каске во дворе напротив крылечка справляет нужду…

      А еще мы фотографировались на фоне дома, но снимки почему-то не получились.

      Много позже я посетила Екатеринбург с сыном, на месте снесенного Ипатьевского дома красовался великолепный храм, так и называющийся «Храм-на-Крови». По-прежнему возникает в этом месте чувство горечи и беспросветного одиночества, хочется сесть на ступеньки, уйти в себя. Но увы: напротив – витрины бутиков, реклама банков, логотип американского напитка. Россия, где ты? Ау!

      Вопрос сына, за что царя убили, вернул меня в реальность. Тогда моему мальчику было меньше десяти лет, и рассказывать ему о «красных» и «белых» не имело смысла. Детству нужен понятный язык, и я, собравшись, начала говорить, как когда-то его прапрабабушку вместе с родителями из родного Смоленска сослали в Ханты-Мансийский округ только за то, что имели слуг, лошадей, земли, строили церкви.

      – А того, кто был богаче, тех вообще убивали, – объясняю я, подстраиваясь под детскую логику.

      Мальчик задумчиво молчит. И хорошо, что не спрашивает, когда поедем в Смоленск, там, в родовом гнезде купца Крылова (моего прадеда), расположен известный коммерческий банк.

      Впрочем, что это я о крупных городах. Областной центр и село – земля и небо. В той же Свердловской области есть дивное место Верхотурье. На скалистом берегу Туры высится старинный храм невероятных масштабов, в нем мощи Симеона Верхотурского. Есть версия, например, что известный сибирский святой – Симеон Верхотурский был не кем иным, как чудесно спасшимся сыном Ивана Грозного и Марии Нагой – Дмитрием; будто бы, зная о жестоких планах Годунова, царица подменила сына похожим ребенком.