Саги о варяге. Вилорд Байдов

город, не имевший ничего:

      Ни сил, ни управленья, ни защиты,

      Волк был каким-то жалким и побитым,

      И гнев угас, мы бросили его

      На римлян-христиан… Античный Рим

      Они потом на камни разобрали

      Под церкви, пантеоны разорив

      Богов, и нам всё это приписали,

      Присвоили деяниям своим

      Славян-венедов имя племенное,

      В стенах церквей, запомнивших иное,

      И по сей день людей пугают им.

      Мы, варвары, что в Рим пришли тогда,

      К языческим Богам терпимы были,

      Их статуй не крушили никогда

      И красоту творенья рук ценили.

      Мы, готы и вандалы, взяли лишь

      Свою добычу без огня и крови,

      Богов и римлян не лишали крова,

      А слёзы лишь по золоту лились…

      Как странно всё случается порой:

      Был Ганнибал, потомок финикийцев,

      Гиперборейских выходцев, герой,

      Рискнувший повести своих пунийцев

      Повергнуть Рим, чтоб больше он не встал,

      Что удалось свершить лишь нам, однако…

      И мы сочли, конечно, добрым знаком

      Осесть в краях, откуда Ганнибал.

      Мы в Африку, в Испанию ушли,

      Там процветали наши королевства,

      Но, словно в мире нет иной земли,

      Другим понадобилось то же место,

      Что Ганнибала гений освятил,

      Но гений этот нам не выиграл боя

      Последнего, как Божество любое,

      Как жертвы и движение светил…

      Вандалы, иль венеды, не смогли

      От Византии цепких рук укрыться

      И в Африке, вдали родной земли,

      И никому она там не приснится…

      В Испании арабская волна

      Накрыла визиготов, и бесследно

      Исчез с лица земли народ последний,

      Кто с Римом расквитаться смог сполна…

      Мы развенчали Рим и он, как волк,

      Беззубый, должен был уйти со сцены,

      Но нас преследовать с тех пор стал рок —

      Нам заплатить пришлось двойную цену,

      Двумя народами – за оборотня лют

      В ответ удар кровавый был волчицы,

      Но память смыть напрасно будут тщиться

      Последыши всей кровью, что прольют…

      Потом для немцев древняя родня

      Понадобилась, и сама волчица,

      В которой злость и ненависть саднят,

      Решила тут же с местью подключиться:

      Мол, «варварство» и «вандализм» верней,

      Правдивее у немцев приживутся,

      И нам пришлось в могилах обернуться

      В германцев и остаться без корней…

      И вот, минули многие века,

      Волчица – в бронзе, как «гонорис кауза»,

      А память о венедах жжёт строка

      О «вандализме» в словаре Брокгауза…

      И ничего уже не изменить,

      И Клио, историческая муза,

      Сама не сбросит гнёт такого груза,

      А чувствами её не убедить.

      С волчицы изваяньями не всё

      Так гладко, как считают, обстояло:

      За что попала молния в её

      Скульптуру, что на Форуме стояла?

      Потом