Счастливый выбор. Ольга Крючкова

чужой ты мне. Я же тебя вырастила, в военное училище отдала. Вон ты, каким красавцем то вырос и до чина майора дослужился. Всем ты хорош, Сережа, только вот больно пристрастен к своей службе. Я начинаю думать: а правильно ли я отдала тебя в кадетский корпус?

      – Правильно…

      – Сомневаюсь, если тебе твои солдаты да пушки дороже семьи и детей.

      Племянник опять поморщился, и вяло уставился в тарелку с недоеденным мясом.

      – Алая Дмитриевна, вы мне, конечно, как мать, но… – Сергей перевел дух и высказался: – Опять вы хотите меня с какой-нибудь перезрелой девицей познакомить?

      – Отчего же с перезрелой, дорогой мой? Отнюдь! Она девушка – приятной наружности, воспитанная хозяйственная…

      – Так ведь, опять она мне не понравится. И выйдет конфуз, как в прошлый раз.

      – Да, нехорошо получилось. Ну, ты тоже хорош! – воскликнула тетушка. – Чай не мальчишка – убегать то!

      – А что мне было делать, если она прижала меня своими… – Сергей осекся и попытался подыскать невинное определение огромным прелестям предыдущей барышни. – Словом, своими пышными формами. Ну, тетушка, не нравятся мне такие женщины. Все с ними ясно с первого взгляда.

      Аглая Дмитриевна рассердилась:

      – Так что ж тебе надо?

      – В женщине должна быть тайна, – пояснил племянник.

      – Фу ты нуты! Тайны ему подавай! Какой еще тайны? Ты что искатель приключений?

      – Нет… Но хочется романтики.

      – Господи! Слышала бы тебя твоя покойная матушка, сестрица моя! Мир ее праху! Вот и не женат до сих пор, что все тайны ищешь, а нормальных женщин не замечаешь. Или тебе графа Теразини выписать из Москвы?

      – Кто таков? Не знаю о нем ничего.

      – Да чародей заграничный. Вот он то и мастер по тайнам. Сказывают, будто вызвал дух покойного мужа княгини Ромодановской и та, представляешь! – от духа этого понесла ребенка! – Аглая Дмитриевна перекрестилась. – А еще одному любителю тайн, вроде тебя, материализовал статую богини Дианы! И тот на ней женился!

      – Ах, Аглая Дмитриевна! Ну, что вы слушаете всякую чепуху! Тюрьма по этому Теразини плачет.

      – Тюрьма то может и плачет, только вот, сколько народу он обманет, прежде, чем им полицейские заинтересуются. Ладно, все это пустое… Так, что намерен ты женится?

      Сергей Львович тяжело вздохнул, смял льняную салфетку и, понимая, что тетушка все равно не отстанет, изрек:

      – Хорошо, готов. Но уговор!

      – Какой?

      – Сия ваша особа мне должна понравиться.

      – Господи, ну, конечно! – обрадовалась Аглая Дмитриевна проявленному интересу племянника.

* * *

      На следующий день Сергей Львович пробудился в дурном расположении духа: его весьма угнетало предстоящее мероприятие. Он уже предчувствовал очередную барышню, лет так тридцати, в очках; или нет, пожалуй, рябую – но до жути хозяйственную.

      Дело в том, что семейное счастье в понимании Аглаи Дмитриевны включало в себя следующие атрибуты: собственный дом, пусть и небольшой; яблоневый сад, скотный двор