Исполнитель. Книга 2. Сергей Горбатых

один из дней здесь его и нашёл Мануэль Гарридо.

      – Добрый день! – он протянул руку Александру и добавил уже шёпотом: товарищ!

      – Вы, Пабло в каком воинском формировании Республиканской армии служили?

      «Начинается! Надо быть очень осторожным!» – Мальцев напрягся.

      – В бригаде подполковника Овьедо.

      – Об этой бригаде я слышал, слышал… – произнёс Гарридо.

      – Началось! – с тоской подумал Мальцев, – надо уводить его с этой темы.

      – Пабло, вы, наверное, были офицером? – поинтересовался Гарридо, заглядывая ему в глаза.

      – Что вы? Что вы? Я был обыкновенным шофёром. Грузовик водил. – Александр сделал жест руками, как будто крутя руль.

      – А я тоже не был офицером! Просто служащий в отделе пропаганды в Министерстве обороны. – Сообщил о себе Мануэль и вновь, очень внимательно, посмотрел в глаза Мальцеву.

      «Врёт, сволочь! Врёт! С такими повадками и пропагандист? Нет! Он точно – республиканский чекист!»

      – А в Аргентину почему? – спросил Гарридо.

      – А куда ещё? – вопросом на вопрос ответил Александр.

      – А у вас есть знакомые в Аргентине? – продолжал его «пытать» Мануэль.

      – Нет.

      – Значит надеетесь на свои силы и молодость? – несколько презрительно, оттопырив нижнюю губу, сделал заключение Гарридо.

      – Ага! – с видом простака кивнул Мальцев.

      После этого разговора Гарридо потерял, почему-то, к нему всякий интерес. Этому обстоятельству Александр был очень рад.

      Становилось очень жарко.

      – Приближаемся к экватору, дружище! – на очень хорошем испанском сообщил Мальцеву один из хорватов.

      – Я уже понял! Чувствуется!

      В каюте, даже с открытым иллюминатором, невозможно было находиться. Александр, несмотря на предупредительные таблички, даже ночевал на палубе. Вместе с ним там почти всё время находились хорваты.

      Остальные: украинцы и еврейские семьи, выходили только посмотреть на солнце, подышать свежим воздухом. А вот сирийцы, те всё время сидели в каюте.

      На верхней палубе для пассажиров первого класса устроили большой праздник по случаю пересечения экватора. Музыка, крики, песни продолжались с раннего утра до глубокой ночи.

      Ну а затем начались штормы. Корабль валился с борта на борт, потом с носа на корму… Снова с борта на борта, с кормы на нос…

      Мальцева тошнило. Он ничего не ел. Его рвало… В каюте было душно, а палубу захлёстывало водой. Александр садился на лестницу в коридоре и, схватившись за поручни, проклинал свою жизнь.

      «Когда мы с Быковым, вдвоём, сдерживали наступление марокканцев, мне было страшно. Очень страшно! Но я не мучался, как сейчас. А сейчас мне и страшно, и жутко. И от страданий хочется умереть. Выворачивает всего. Три дня не ем, а продолжаю блевать. Чем только? Интересно! Господи, какие страдания… Боже, помоги мне выдержать всё это».

      Мальцев никогда не верил в Бога, как и его отец. Но вот мама… Она не ходила в церковь, но часто крестилась и знала