Рабыня по имени Гдэя. Вера Чиркова

ложку и задумчиво глянула вслед блондинке, – такой свирепый отец?

      – Представления не имею, – усмехнулся Макс.

      – Но он же… – задумалась рабыня, – ваш хозяин… или я неправильно поняла?

      – Правильно… – нехотя буркнул капитан, вовсе не собиравшийся принародно раскрывать незнакомой девчонке свои тайны.

      Хотя в своей команде был уверен, как в себе, но не во всех. Была на судне и парочка новичков, принятых практически перед самым отходом.

      – Только с Норой он познакомился всего два года назад, – прямо глянул на рабыню Игнат, – когда решил жениться на ее матери.

      – Но он ведь позволяет ей называть себя отцом, – неожиданно заступился за блондинку один из новеньких, Лёша. – и живет она в его доме.

      – Скорее, не спорит, когда она его так зовет, – невозмутимо поправил Игнат, – но на свою фамилию не записал, и на фирму работать не взял.

      – Макс! – от ярости, звеневшей в голосе Норы, сотряслись бы стекла стареньких хрущёб, но тут их, к счастью, не оказалось, – почему кухня заперта?

      – Не кухня, а камбуз. И потому что кок не хочет, чтобы там лазили и мусорили все, кому не лень, – холодно ответил капитан. – И запомни, Элеонора, кушать мы будем лишь то, что стоит на этом столе. Нам плыть еще шесть дней, и свежих продуктов никто не добавит. А икра будет завтра на завтрак… всем по бутерброду.

      – Это ВЫ! – срываясь, заорала она, – жрите что стоит на столе! А я буду есть то, что захочу!

      – Когда окажешься на берегу, – осадил он, – здесь командую я.

      – А я хозяйка! – гневно топнула она ногой, – и яхты и продуктов и кока!

      – Ничего подобного, – спокойно отозвалась Гдэя, – мой хозяин – он.

      А яхта, и следовательно, все припасы, уже целых два месяца принадлежат ему, мог бы сказать Макс, если захотел еще сильнее сагрить бывшую невесту. И каждый может в этом убедиться, послав запрос в Росреестр.

      Однако Нору лучше лишний раз не злить… от ярости она становится буйной и начинает крушить все подряд.

      Вот и сейчас зверем ринулась к столу, явно намереваясь хоть что-нибудь опрокинуть на голову капитану или его рабыне.

      Остановил ее Игнат. Поймал за руку, резко дернул, приводя в рассудок, и холодно, веско заявил:

      – По международным правилам пассажиры, которые саботируют приказы капитана и устраивают всевозможные эскапады, создавая тем самым на судне тревожную обстановку и угрозу жизням и спокойствию остальных пассажиров и членов экипажа, подлежат заключению в карцер до конца путешествия. И мы вполне можем вам это устроить, если не научитесь вести себя адекватно. Запомните, госпожа Трошкина, еще одно-единственное оскорбление или неадекватная выходка – и вы на шесть дней отправляетесь в трюм. Наверху у нас подходящих помещений нет.

      Не в силах придумать достойный этой наглости ответ, Нора открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, потом вырвалась и помчалась в свою каюту, теряя по пути шляпу и каблуки.

      Леша посопел, поднялся из-за