Вуаль темнее ночи. Ольга Баскова

одним из самых красивых зданий города, возведенных по проекту французского архитектора. Это здание было исполнено в стиле барокко. Над фасадом водрузили скульптурную группу, изображавшую музу Мельпомену, сидевшую в колеснице, запряженной четырьмя пантерами. По фронту театра установили бюсты классиков литературы и музыки. А уж внутреннее убранство радовало глаз самого придирчивого зрителя. Зрительный зал украсили лепным орнаментом с тонкой позолотой. Купола, колонны, арки, скульптуры и подсвечники прекрасно гармонировали друг с другом. Сиденья и ложи обили бордовым бархатом. Зеркала оправили в позолоту. Подняв голову, зритель застывал от восторга при виде расписного потолка. И, как главная достопримечательность, зал освещала огромная хрустальная люстра, украшенная множеством ажурных деталей.

      – Все-таки наш театр – один из самых красивых, – Роман постепенно приходил в себя после неприятной сцены. Его щеки начинали розоветь. Валерий кивнул:

      – Да, очень красиво. Я всегда гордился тем, что здесь работаю, несмотря на роли, которые мне давали.

      – Привет, ребята, – к ним подскочила костюмер Лариса, юркая маленькая блондинка лет сорока со вздернутым носом. Поздоровавшись с обоими актерами, она едва посмотрела на Руденко и обратилась к Бучумову:

      – Ну, что, Роман, вы довольны костюмом? У вас нет жалоб или пожеланий?

      Красавчик расплылся в улыбке:

      – Разумеется, доволен, – ответил он.

      Она зарделась:

      – Очень приятно слышать. Знаете, похвала…

      – Да, знаю, – отмахнулся Бучумов. – Нам нужно в гримерку.

      – Да, конечно, – кивнула женщина. – А потом мы начнем с вами работу.

      – Несомненно.

      Глядя на них, Валерий усмехнулся.

      – Ты знаешь, что ты первый, перед кем она так распинается. Обычно к ней на кривой козе не подъедешь.

      Роман пожал плечами:

      – Ну и черт с ней. Кстати, это ее работа, и не моя вина, что до меня вы не ставили ее на место.

      Они зашли в небольшую гримерную, и гример, женщина неопределенного возраста, сама очень искусно загримированная, принялась колдовать над ними. Когда она закончила, принеслась костюмерша Лариса и придирчиво осмотрела актеров, разумеется, больше сосредоточившись на Романе:

      – По-моему, все отлично.

      – По-нашему, тоже, – Бучумов посмотрел на огромные настенные часы. – Кажется, нам скоро выходить на сцену. – Если вам не трудно, Лариса, оставьте нас с приятелем наедине. Нам нужно сосредоточиться перед выходом.

      Ларису бесцеремонно выпроваживали, однако она не обиделась:

      – Ладно, раз так, я вас оставлю. Успеха, ребята.

      Когда она ушла, Валерий повернулся к Бучумову и произнес:

      – Я еще раз хочу сказать тебе спасибо.

      – Опять? – изумился тот. – Сколько можно?

      – Я готов повторять тебе это снова и снова. – Руденко уставился на свое отражение в большом зеркале. – Благодаря тебе я наконец-то получил нормальную роль. Хотя ты и сам говорил: мол, я талантливее некоторых ведущих актеров нашего театра,