Две кругосветки. Елена Ленковская

потянулся, не спеша прошёлся по комнате, разминая шею и плечи. Потом остановился напротив кресла, нагнулся к девочке и вгляделся в её лицо.

      Луша, которая уже привыкла и к пристальным взглядам Лангсдорфа, и к тому, что он часто вслух говорит сам с собой, на мгновение подняла глаза и тут же равнодушно опустила их, перелистнув страницу. Она уже знала, что Лангсдорф интересуется антропологией[15] и изучает строение черепов у разных народов. Он показывал Луше рисунки, на которых были довольно искусно изображены индейцы местных племён – обязательно в фас и в профиль, что-то толковал об отличиях их телосложения. Все эти сильно развитые челюсти, выступающие надбровные дуги, словом, все эти уши и хвосты Луше были не слишком интересны. Цветочки в атласе – другое дело, но череп в разрезе… Бр-р-р. Она перевернула страницу и занялась тигровыми орхидеями.

      Натуралист отошёл к окну, взялся в раздумье за подбородок, чуть слышно забормотал по-немецки:

      – Надо же, вылитый юнга с нашего судна! Эх, «Надежда»! Эх, молодость!.. Как же его имя… Его ведь тоже можно считать своего рода полиглотом[16]…

      Лангсдорф вскинул вверх указательный палец, громко и торжественно произнёс что-то по латыни, и принялся рыться в ящиках и на полках. Наконец, хлопнул по столу тяжёлой папкой, взметнув кверху мутный пыльный столб. Громко чихнув, утёрся большим кружевным платком. Им же смахнул с папки остатки пыли.

      – Всё-таки я был прав, доставив сюда часть архива. Никогда не знаешь, когда и что может понадобиться… – бормотал учёный, развязывая тесёмки. – Вот, вот же он!

      Тень легла на страницу. Луша нехотя оторвала голову от атласа и дорогих её сердцу тигровых орхидей. Лангсдорф стоял рядом, и держал прямо перед её глазами небольшой портрет, оправленный в картонное паспарту.

      «Руся?» – С миниатюры на Лушу смотрело знакомое лицо. Несколькими лёгкими, слегка небрежными росчерками пера были намечены ещё по-детски припухлые щёки, большие тёмные глаза, подбородок с ямочкой, короткие тёмные волосы, крапинки веснушек на носу…

      Луша резко выпрямилась. С шорохом скользнула с коленок тяжёлая книга, глухо стукнула о паркет.

      – Ага? Беллинсгаузен, верно, тоже подивился бы такому необыкновенному сходству, – обрадовался произведённому эффекту Лангсдорф. – Как-то я не успел обсудить с ним этот удивительный случай, – добавил он, глядя в потолок и почесывая подбородок. – Научный казус, так сказать… Да-с, к сожалению, завтра утром они уже снимаются с якоря…

      Луша стояла, не шевелясь. Кровь отхлынула от лица. Хотелось спросить, узнать хоть что-нибудь об этом юнге, но в голове ширилась пустота и трудно было вымолвить хоть слово.

      – Вылитый юнга, – убеждённо повторил Лангсдорф, протягивая Луше зеркальце с тем, чтобы девочка могла удостовериться в правдивости его слов.

      Зеркало, в котором отразилось какое-то совсем чужое, очень бледное лицо, выскользнуло из рук. Лушу накрыла волной звенящая, рассыпающаяся осколками пустота.

* * *

      «Завтра

15

Тали – корабельный ворот из двух блоков, между которыми проходит канат, предназначенный для поднятия тяжестей.

16

Полиглот – человек, владеющий многими языками.