За борт!. Ингрид Нолль

что я все время оставалась одна с детьми на руках. Ведь мы рано поженились, и практически сразу в семье случилось пополнение. Тогда я была еще молода, но у меня было чувство, что меня перевели на запасный путь.

      Эллен неожиданно вспомнила, что раньше у них была домработница, помогавшая матери. Вот тут и надо было подумать о себе!

      – Да, верно, Кэте мне немного облегчила жизнь, – согласилась Хильдегард, – но мне хотелось освоить какую-нибудь профессию. Твой отец в этом вопросе был очень консервативным. Он считал, что денег семье и без того хватает, а место женщины дома. «Муж на коне, жена у печи», – любил он повторять.

      Благодаря встрече с предполагаемым сводным братом у Эллен обострился слух. Не оттого ли, что признания мамы срезонировали с тем смутным образом отца, к которому они привыкли? Впервые в жизни мама призналась, что они с отцом ругались! Эллен вспомнила и про те воскресные дни, когда вся семья выходила на прогулку и по дороге заворачивала в сельский трактир, где подавали топленый сыр с тмином или бутерброды с ветчиной. Во время таких прогулок папа был неподражаемым конферансье. Он развлекал и веселил на все лады, и от его сумасшедших затей все пятеро ребятишек хохотали до упаду. Это все был театр? Воскресные инсценировки? Отчего-то будничная жизнь совершенно не запечатлелась в ее памяти. Выходит, что в настоящей жизни у папы были подружки, параллельные жизни, другие дети?

      Некоторое время женщины сидели молча, каждая про себя обдумывая прошлое. Первой тишину нарушила Хильдегард, у которой тоже накопились кое-какие вопросы.

      – На что вообще живет этот человек?

      Эллен вопросительно посмотрела на мать.

      – Ну этот, фриз, с которым ходит наша Амалия.

      – Мама, Уве – настоящий оденвальдец. И он самостоятельно зарабатывает на жизнь: ремонтирует компьютеры, пишет программы или помогает людям, если они что-нибудь в компьютерах напортачат. Жаль только, что он забросил учебу, кажется, он поступал то ли на машиностроительный, то ли на электротехнический факультет.

      Женщины принялись меланхолично копаться в коричневатой картофельной шелухе, извлекли последние картофелины и больше к разговору не возвращались. Хильдегард подозревала, что и ее дочь не в восторге от долговязого Уве, дружка Амалии. Кроме того, она была в курсе, что и у второй внучки дела не больно-то складывались: партнер Клэрхен был старше ее на двадцать лет, притом неразведенный, с двумя детьми-подростками. Ни тот, ни другой определенно не соответствовали представлению об идеальном зяте.

      Понедельник никогда не был днем Амалии. Предыдущую ночь она провела у Уве, он отвез ее обратно в «женский монастырь» лишь около трех часов. В результате она валилась с ног от усталости, в приемной набилось полно народа, начальница ругается, как ландскнехт, у одной пациентки, истерички, такие плохие вены, что кровь удалось взять лишь с десятой попытки. Амалия не могла дождаться обеденного перерыва и чашечки крепкого кофе. Обычно в обед она встречалась