Убийство по-министерски. Кирилл Казанцев

плечами и говорит – ну хорошо, приезжай. А через некоторое время мы засобирались домой, а Жора остался – видимо, дожидаться этого человека.

      – Понятно, это я уже слышал, – остановил я ее и посмотрел на Голубицына. – Так было дело?

      – Да, так, – кивнул тот.

      – И вы абсолютно никого не видели? Даже когда вышли на улицу? – снова встрял Черновицкий, недоверчиво глядя на бухгалтершу.

      – Нет, – тут же ответила та.

      – Ну а подробнее разговор вы слышали? – с нажимом спросил эксперт.

      – Мужчина! – презрительно повысила голос Серафима Яковлевна. – У меня нет привычки подслушивать чужие разговоры!

      – Но голос в трубке вы слышали? – не отставал докучливый Черновицкий.

      – Как я смогла слышать голос? – вытаращила глаза Серафима Яковлевна. – С ним же Жора разговаривал!

      – Ну, хотя бы мужик это был или баба? – не выдержал эксперт.

      Арцыхевич только вздохнула и поджала губы, давая всем видом понять, что сказала все, что хотела.

      – Голос был, кажется, мужской, – вмешался Голубицын. – А разговора, по сути, и не было. Ясно только, что тот человек попросил о встрече, и Георгий согласился. Вот и все. Больше мы ничего не слышали и не видели.

      – Итак, когда вы уже стали собираться домой, Скоробогатову позвонил некто и попросил о встрече. Георгий Анатольевич согласился, – обвел я взглядом Голубицына и Арцыхевич, и когда они оба кивнули, продолжил: – Но встреча с неизвестным звонившим происходит уже после вашего ухода. Я все верно понял?

      – Точно, – ответила Арцыхевич. – Все точно так и было. Что вы молчите, Николай Александрович?

      – Да что же говорить-то? – пожал тот плечами. – Все ясно, по-моему.

      – А вот мне кажется, – высунул свой нос Черновицкий, – что еще ничего не ясно!

      Я прекратил эти бесполезные препирательства и усадил Голубицына и Арцыхевич за письменный стол, чтобы они наконец-то зафиксировали свои воспоминания на бумаге.

      В течение следующих десяти минут ничего особенного не происходило. Голубицын и Арцыхевич скрипели ручками, а Черновицкий, ворча и шумно дыша, возился с вещественными уликами в соседнем кабинете.

      Наконец Голубицын и Арцыхевич закончили писать. Но… Прочитав их труды, я так ничего и не добавил к своим представлениям о том, что же происходило вчера в офисе «Диониса». Расхождений в показаниях вроде бы не наблюдалось. Бизнесмены сидели, пили, делились друг с другом семейными проблемами и намечали планы на будущее. Словом, ничего, предвещавшего экстраординарность, не было.

      – Скажите, а может быть, кто-нибудь на вашу фирму, что называется, наезжал? – впрямую поинтересовался я у Голубицына и Арцыхевич.

      Те переглянулись, на лице Серафимы Яковлевны отразилось явное недоумение. Голубицын, кашлянув, с расстановкой произнес:

      – Вы знаете, ничего подобного я припомнить не могу.

      – И я тоже, – тут же энергично подхватила Арцыхевич. – Сейчас не те времена. И вообще – с какой стати? У нас все