Огонь и ветер. Иар Эльтеррус

и Фишка тоже жила честно. Это не так просто, Ит. Согласен?

      – Да. Ребят, я сейчас один посижу полчасика, хорошо? – попросил он. – Всё равно до машины ещё полно времени и…

      – Сиди, конечно. Курить можно на кухне, всё равно ехать… Если хочешь, то в холодильнике осталась водка.

      – Нет, не хочу. Кошки и собаки спиртного не пьют. Мне просто нужно подумать.

      02

      Шестеро

      Москва – Пласкино

      Тщательно забытое старое

      – …Потому что так будет логичнее и проще, Рыжий! Мы будем дома через двое суток…

      – Да вы там не справитесь, опомнись! Как ты себе это представляешь?

      – Уж как получится, – огрызнулся Ит. – Ничего, справимся.

      – Видеть больше не могу, как ты справляешься, – Скрипач сидел за столом напротив Ита и по привычке вертел в руках кухонное полотенце. Скручивал и разворачивал, скручивал и разворачивал, скручивал и разворачивал… – Ит, если вас там накроют, ты можешь себе представить, что будет с нами, а?

      – Родной, я тебя умоляю, побудь с Бертой. Она устала за последние дни, ей надо отдохнуть, прежде чем мы продолжим работать, а тебе надо собрать мозги в кучу и подготовиться. И найти представителя Альянса для переговоров. Ну пожалуйста. Ну я тебя очень прошу.

      Скрипач горестно покачал головой, швырнул через плечо, не глядя, полотенце в мойку (что-то там жалобно звякнуло) и едва слышно пробормотал слово, которое в приличном обществе произносить не принято.

      – Езжайте, – неприязненно подвёл он черту под разговором. – Делайте что хотите. Мы уже час говорим ни о чём, ты мне только нервы треплешь, а толку никакого. Всё. Иди отсюда. Ит, вали, чёрт возьми, смотреть на тебя не могу!..

      Ит подошёл к нему, присел на корточки, заглянул в глаза – снизу вверх – виновато и грустно. Почти умоляюще.

      – Если бы она была здорова, я бы тебя не просил, ты же знаешь. Мы бы поехали втроём, как ты говоришь. И даже если бы была ремиссия, я бы тоже не просил. Но… Рыжий, нельзя оставлять её одну в таком состоянии.

      – Вот и сам и оставайся, – тут же предложил Скрипач. – И нечего подлизываться.

      – Точно. И если бы ты был получше, я бы остался сам. Без звука. Но у тебя, извини за правду, сейчас нервы. И тебе нужно несколько дней, чтобы привести их в порядок.

      – Во как. И с каких это пор моя шизофрения стала называться нервами? – прищурился Скрипач. – Нет, родной. Не лишай меня группы инвалидности, пожалуйста. А то у меня пенсию отнимут.

      Он щёлкнул Ита по макушке, а потом вдруг усмехнулся.

      – Ладно, давайте вы вдвоём, действительно. Тем более, что следующий этап работаем уже мы вдвоём, а я за эти двое суток хочу навести кое-какие справки. Только я тебя очень прошу, осторожнее. Хорошо?

      – Ладно, – Ит встал. – Так, чего купить? Чего готовить будешь?

      Берта вошла в кухню, Ит тут же пододвинул ей табуретку.

      – Ничего, пешком постою, – отмахнулась она. – Ит, купи, если не трудно, кроме продуктов почитать что-нибудь. В «Культуре» писали, что вышел