Слепой. Исполнение приговора. Андрей Воронин

в Москву и шуточки шутишь… Дело ведь нешуточное, Ваня!

      – А я и не шучу, Яша, – принял дружеский тон Бурко. – Это так, смех сквозь слезы… Вот ты говоришь: моя, мол, территория… А она не моя, она, в основном, белорусская. Платить им за коридор мы можем, а вот контролировать то, что там творится – извини-подвинься.

      – И что же, никакой информации? – жалобным, чуть ли не плачущим голосом спросил Хвост.

      – Кое-какая информация имеется, – вздохнул Бурко. – И я думаю, что ты ею располагаешь. Подозреваю даже, что знаешь ты намного больше, чем я, грешный, только зачем-то темнишь. Проверяешь, что ли, поймать на чем-нибудь хочешь? Зря, Яша, не на чем меня ловить. Но, если тебе угодно, изволь: перебили всех, как собак, а товар то ли с собой унесли, то ли уничтожили. Вот и вся информация, какая у меня есть, большего я тебе сейчас даже под пыткой не скажу.

      – Да, негусто, – после паузы, во время которой явно что-то обдумал и решил, печально протянул Хвост. Он почесал согнутым указательным пальцем горбинку крупного носа, вздохнул, понюхал свой бокал и аккуратно, словно боясь разбить, отставил в сторону, на краешек стола. – К сожалению, ты глубоко заблуждаешься по поводу моей осведомленности: я знаю столько же, сколько и ты, и ни на йоту больше. Поэтому у меня к тебе еще один вопрос – простой, но очень важный: это, часом, не твои ребята шалят?

      – Ты говори, да не заговаривайся… – набычившись, грозно привстал из кресла Бурый.

      – …Жидовская морда, – услужливо подсказал Яков Наумович, и собеседник, осознав явную неуместность своего непарламентского поведения, расслабленно опустился на место. – Успокойся, Ваня, это не разборка, а дружеский разговор двух старых знакомых и деловых партнеров, которым кто-то начал активно ставить палки в колеса. Наша задача не перекричать друг друга, обвиняя во всех смертных грехах, а выяснить, кто затеял с нами эту игру, и вырвать ему игралку с корнем, чтоб впредь неповадно было баловаться. Я ведь не говорю, что это ты на старости лет сошел с ума и решил перечеркнуть нашу дружбу и похоронить хороший бизнес ради пары килограммов метадона! И надеюсь, тебе даже в голову не пришло – по крайней мере, всерьез, – что я сделал то же самое из-за двух ящиков с железками.

      – Это верно. – Бурый тяжело вздохнул, залпом допил коньяк, и Яков Наумович, привстав, на правах хозяина снабдил его новой порцией импортного зелья. – Ты прав, это не нужно ни мне, ни тебе.

      – Так, может?..

      – Да нет, – отрицательно помотав крупной головой, решительно возразил Иван Захарович, – ерунда это. У меня в тех краях работают серьезные бригадиры. Людишки у них, конечно, так себе – сброд, что называется, с бору по сосенке. Но дело поставлено как надо быть, и, если бы кто-то из местных только подумал выкинуть что-то подобное, ему бы сразу башку отвинтили – раньше, чем успел бы эту чушь до конца додумать. Полагаю, и на твоей стороне дело налажено не хуже.

      – Ну да, – иронически закивал головой Хвост, – все просто отлично, вот только люди и товар куда-то пропадают.