Кубарем по заграницам (сборник). Аркадий Аверченко

на секунду застыл в немом восхищении перед господином с калошей, снял шляпу, самоуверенно обмахнулся ею и спросил:

      – Что ж вы мне прошлый раз, когда я покупал картины, не показывали этой штуки? Занятно!

      – Купите! Замечательная вещь, – захлопотал хозяин, почуяв настоящего покупателя. – Настоящая олеография! Это не то что масляные краски… Те – пожухнут и почернеют… А это – тряпкой с мылом мойте – сам черт не возьмет!

      – Цена? – уронил покровитель искусств, прищурившись с видом покойного Третьякова, покупающего уники для своей галереи…

      – Четыре тысячи.

      – Ого. И трех предовольно будет. Достаточно, что вы прошлый раз содрали с меня за женскую головку «Дюбек лимонный» – шесть тысяч.

      – Та же больше. И потом на картоне наклеена – возьмите это во внимание!

      – Ну, заверните. А фигур нет?

      – То есть скульптуры? Очень есть одна стоящая вещь: Диана с луком.

      – Садит, что ли?

      – Чего?

      – Лук-то.

      – Никак нет. Стреляет. Замечательный предмет (хозяин сделал ударение на первом слоге) – настоящий, неподдельный гипс! Вещь – алебастровая!!

      Когда меценат, закупив часть живописных и скульптурных сокровищ, довольный собой, удалился, я сделал серьезное лицо и спросил:

      – Скажите, фамилия этого нового покровителя искусств – не Косьма Медичис?

      – Никак нет, совсем напротив: Степан Картохин. Оне тут у портного в мастерах служат и огромадные деньги нынче вырабатывают: до восьмисот тысяч в месяц! Известно, девать некуда – вот оне в валюту все перегоняют – вещи покупают. И опять же, искусство любят.

      И почувствовал я, что все мы, прежние, до ужаса устарели со всеми нашими Сомовыми, Добужинскими, Репиными, Обри Бердслеями, Ропсами, Билибиными и Александрами Бенуа[40].

      Шире дорогу! Новый Любим Торцов идет!

      Бумажки бьют из его карманов двумя фонтанами, и в одной руке у него сверкает всеми цветами радуги «Дюбек лимонный», в другой – «Покупайте калоши «Проводник»!

      – Ars longa, vita brevis![41]

      Разговоры в гостиной

      XX век. Года 1910 – 1913

      – Не знаю, куда в этом году поехать за границу… Все так надоело, так опостылело… Не ехать же в эту олеографическую постылую Швейцарию, с ее коровами, молочным шоколадом, альпенштоками и пастушьими рожками.

      – А на Ривьеру?

      – Тоже нашли место! Это проклятое, вечно синее небо, это анафемское вечно лазурное море, эти экзотические пальмы, эта назойливая красота раскрашенной открытки!.. И в Германию я не поеду. Эта сытость животного, эта дешевка мне претит! Махнуть в Норвегию, что ли, для оригинальности? Или в Голландию…

      – …Вчера я перечитывала «Портрет Дориана Грея»… Какая утонченность, какая рафинированность. Вообще, если меня в последнее время что и занимает, так это – английская литература последних лет, весь ее комплекс…

      – …А я вам говорю, что ставить в Мариинке «Электру» – это безумие! Половина певцов посрывает себе голоса!..

      – Читали?

      – Да,

40

Сомов Константин Андреевич (1869–1939) – русский художник. Член «Мира искусства». С 1923 г. в эмиграции. Бердслей Обри (1872–1898) – английский художник-модернист. Ропс Фелисьен (1833–1898) – бельгийский художник-модернист.

41

Искусство вечно, жизнь коротка! (лат.)