Девушка с букетом. Татьяна Краснова

все выбежали, – заметил кто-то. – Квартиру пустую оставили.

      Варя попыталась пошутить:

      – А вы подарки посчитайте! Не пропало, случайно, чего-нибудь?

      Жена Игорька машинально оглянулась на столик. И вдруг заморгала:

      – Что это? Ерунда какая! Иконы не вижу…

      Теперь уже все собрались вокруг столика и стали перебирать и разглядывать свертки.

      – И правда, нет, – пожал плечами Игорек. – Да переложили куда-нибудь. Кому она нужна!

      – Кому-нибудь да нужна! – заскрипел вдруг старческий голос. – Не ты ли, милая, говорила, что она много денег стоит? Да ты ведь все время здесь была, никуда не уходила!

      Варя растерялась, обвела глазами компанию – все смотрели на нее. Что за ерунда? Что они о ней думают? Боже, ведь только что все было так, как и должно быть, – приятно, легко, с авантюрной перчинкой – и вдруг сместилось, съехало и поползло совсем не туда. Как будто она свернула не на ту дорожку. Варя уже почувствовала, что начинает покрываться пунцовыми пятнами, и Аня тревожно взяла ее за руку, но тут раздался спокойный Катин голос:

      – И я никуда не уходила. Мы обе с балкона смотрели. Чего выбегать-то, какой от нас толк?

      – А вот от нас есть толк, да какой! – В комнату ввалились друзья Игоря, пустившиеся в погоню за похитителем. – Нашли мы твой «лексус»! Стоит в тупичке за гаражами. Далеко не ушел!

      – Пустой?

      – Пустой. Черт их знает, пошутили, что ли?

      Игорек, еще боясь радоваться, поспешил к своему сокровищу, отмахиваясь от ведьмы в шали, которая продолжала указывать на Варю и Катю и повторять свои гнусности.

      Варя все-таки покрылась пунцовыми пятнами. Она распахнула обе руки, демонстрируя, что ничего не прячет за пазухой. Схватила свою газету. И пулей вылетела из злополучной квартиры, не слушая ни извинений молодой хозяйки, ни уговоров Ани.

      А как все начиналось хорошо! А какие пирожные были отличные, не приторные, с орешками!

      Утиная трава

      Растрепанная и сердитая, Варя приближалась к дому почти бегом.

      – Ты чего так запыхалась?

      Папа в старой клетчатой рубашке с закатанными рукавами стоял у калитки. Вчера он выглядел как обычно, а при дневном свете оказалось, что волосы у него стали совсем седые, а лицо, наоборот, темное – загорел, как индеец на огороде, загар еще с прошлого лета, наверное, остался. И то, что отродясь он был белолицым брюнетом, как и Варя, можно было бы доказать только с домашним альбомом в руках – настолько он стал не похож ни на дочь родную, ни сам на себя. Только черные глаза распахнуты доверчиво, совсем как у Вари, и толстые линзы очков увеличивают и подчеркивают эту доверчивость, вместо того чтобы добавлять солидность.

      – А ты опять в земле роешься? – не удержалась Варя от укоризны.

      В земле они рылись всегда.

      В восьмидесятых годах научный институт, пытаясь решить жилищную проблему, построил типовые коттеджи – земля за городом, чуть ли не в лесу, была тогда почти бросовой, а кирпичи клали сами будущие