Легенды разных перекрестков (сборник). Михаил Веллер

себе жену. Фригидную. Потому что когда приходишь из рейса, и с такой хорошо, и ей терпеть лишь периодически. Зато в море на душе спокойнее, и жена может хранить верность без насилия над собой. Так-то… А если жена темпераментна, и вдобавок красива, то дома, конечно, замечательно, но это когда ты дома, а когда ты не дома, то дома замечательно уже не тебе, а тебе ничего замечательного, кроме злого воображения и одинокого сами понимаете чего. Никаких условий для нормальной работы! Жизнь…

      – А она красивая. И вообще… И прямо после свадьбы – на два месяца в рейс. Чему ж тут радоваться.

      И тут ученые вникают, благородно вопят о счастье и верности, хлопают его по плечам, поздравляют, наливают, составляют коллективную радиограмму с пожеланиями счастья и вообще окружают заботой.

      – Ты ее любишь?

      – Именно…

      – А она тебя?

      – Видимо да…

      – Как зовут-то?

      – Стелла. Имя красивое. Звезда значит… – И ищет грустным взглядом звезду, которой полагается уже появиться в небе.

      – Так как же ты можешь, что за глупости, гадостные подозрения, брось, ты что, все отлично, – и т. д., и т. п.:

      – Это у тебя просто депрессия, бывает, пройдет.

      – Поживешь подольше – тогда поймешь, что это тоже счастье: способность страдать в разлуке с любимой женой.

      – Вот когда страдаешь без разлуки, и с нелюбимой – это хуже, мужик!..

      А красное солнце вдавливается в горизонт, море блещет, чайки кружат, туманный берег тает вдали, и разговор о любви принимает все более прекрасный и возвышенный характер пропорционально понижению уровня спирта в канистре. Тем более что вдохновение самих ученых чудесно подогревается перспективой двухмесячного отдыха от семей.

      Они, значит, вдохновенно рассуждают о любви и произносят за нее тосты, а механик говорит:

      – В «Кавказском» в половине девятого оркестр начинает играть.

      – Это ты к чему?

      – Да я ее в «Кавказском» снял.

      – Ну и что?

      – А то, что она сейчас тоже, наверно, об этом думает…

      – Пусть думает, чего плохого?

      – А плохого то, что у нее мысли с делом не расходятся. Чего нельзя сказать о ногах, – не совсем внятно добавил он.

      – Это в каком смысле?

      – В таком, что расходятся.

      – Что?

      – Ноги.

      – С чем?..

      – Одна с другой. С чем. С тем.

      – Все время, что ли?

      – Нет. Как только появляются мысли.

      – Да почему ты так думаешь?

      – А как мне думать. Что ей еще делать-то.

      – Да перестань, не знаешь ты женщин. Она сейчас о тебе думает, вспоминает…

      – Знаю я женщин. Думает, вспоминает, а самой от этого еще больше хочется. Повспоминает-повспоминает – и поскачет.

      Возникает пря. Стихийно организуется гуманитарное общество «Ученые за любовь и верность». Несут гитару. Профессор читает пятьдесят второй сонет Шекспира.

      И тут в полной панике влетает тот ученый, у которого недавно очки разбились. Он пошел надеть запасные очки, и заодно принялся сквозь них смотреть на все подряд.