В тайге ночи тёмные. Лора Вайс

настолько размытый, что разобрать картинку не удалось, да и исчез тот стремительно. Однако после себя оставил жгучее чувство обиды, забытой обиды.

      – Подожди! – преградил ей путь. – Скажи мне, только честно. Мы виделись раньше?

      – Я уже отвечала на этот вопрос, – задрала голову, всмотрелась ему в глаза, – мы не виделись, а сейчас отойди и дай мне пройти.

      – А если не отойду? – одним ловким движением отобрал у нее вязанку, отбросил в сторону.

      – Значит, подтвердишь мои опасения, – но стоять продолжала близко, смотрела с вызовом, что говорило лишь об одном, она не боится.

      – Возможно, – в то же мгновение схватил ее за плечи, прижал к стене и впился в горячие губы.

      Поцелуй точно парализовал, а Соколов как настоящий паук, обхватил жертву, не оставив той путей отступления. Лиза в этот момент будто оказалась в машине времени, которая перенесла ее на четыре с половиной года назад, в кабинет большого и страшного босса. Как тогда, так и сейчас он целовал с напором. Но если тогда Лиза полностью отдалась на волю чувств, ибо желала быть с ним, то сейчас все было по-другому. Она быстро пришла в себя, а уже через мгновение из губы Евгения текла кровь.

      – Лиза! – отпрянул в сторону. – Какого черта ты творишь?

      – А какого черта ты лезешь своим языком ко мне в рот? – взгляд ее наполнился истинной яростью. – А вдруг где-то далеко отсюда тебя ждет жена и дети? Такой вариант совсем не допускаешь? Или как? Раз я одна, живу в глуши, то со мной и потрахаться не зазорно, никто ж не узнает.

      – Что за бред ты несешь?! – стер с губы кровь.

      – Н-да… все вы одинаковые, – зло усмехнулась, а ведь как бы хотелось сказать, что не все, а именно он. Именно он ничерта не изменился, любитель перепиха без обязательств.

      – Может и есть семья, я не знаю, – снова подошел, навис над ней, – но зато я кое-что понял о тебе.

      – И?

      – Обозленная на весь белый свет баба, а еще одичавшая в своей тайге. Ну и? Кто тому виной? Тот самый, который заделал ребенка и кинул? Из-за него во всех мужиках козлов видишь? Что же он такого сделал? Изменил?

      – Хуже. Он решил убить своего ребенка.

      На что Соколов аж напрягся всем телом.

      – И знаешь почему? – продолжила Лиза. – Потому что не научился видеть в людях людей. Для него все были пиджаками и юбками с глазами. Одна юбка, вторая, третья.

      – На аборт что ли отправил? – и вдруг расслабился. – Значит, не хотел детей и честно об этом сказал.

      – Да, – криво улыбнулась, – был честен как никогда.

      – Аборт не приговор, женщина сама должна думать… – но не договорил, ибо ему прилетела пощечина, да такая, что всю левую часть лица зажгло.

      Правда, Лиза решила не ограничиваться оплеухой, схватив полено, однако Соколов в ту же секунду выбил его из руки, и бедняжка снова оказалась прижата к стене.

      – Чокнутая, – процедил сквозь зубы.

      – А ты урод.

      Неожиданно он зажмурился, а в следующее мгновение опустил голову ей на плечо. В ушах появился гул, за которым последовали голоса, перед глазами