Кровь и молоко. Катерина Райдер

эмоций.

      – Прошу меня простить, – несмотря на сдержанное поведение собеседника, всё же извинилась Амелия.

      – Пустое, мисс Говард, это было давно, – мягко улыбнулся мужчина и тут же перевёл тему. – Позвольте узнать, что произошло между вами и детективом Байроном?

      Амелия неожиданно вздрогнула, распрямив спину, словно кто-то с силой рванул шнуровочные ленты, затягивая корсет до боли в рёбрах. Томас нахмурился и медленно моргнув, отрицательно покачал головой. С его тонких, но ярко очерченных губ сорвался досадливый вздох.

      – Простите мою бестактность… Англия, никак не привыкну.

      Говард понимающе кивнула, с интересом прошлась взглядом по виноватому лицу мужчины, а затем чуть наклонилась вперёд, ловя его взор.

      – И как сильно мы отличаемся от вас? – с любопытством спросила леди, широко улыбнувшись. В карих глазах внезапно зажегся огонёк страстного обожания жизни, потерянный в разговоре с судьёй.

      Рэнделл задумался, чуть поджав губы. В этот момент экипаж остановился, и кучер несколько раз стукнул по крыше кулаком. Томас звучно выдохнул, его улыбка озарила полумрак кареты лучезарным обаянием. Мужчина подался навстречу леди, опираясь обеими руками о трость.

      – Вы знаете, мисс Говард, англичане отличаются от американцев, американцы от французов, французы от англичан. Но вы… отличаетесь от всех…

      Его голос понизился до еле различимого шёпота. Амелия неосознанно облизнула губы, чувствуя легкое колебание воздуха от дыхания джентльмена. Их притяжение было слишком очевидным, но ещё более ясно во взглядах обоих читалось желание продолжить это щекочущее противостояние.

      – Изящность намёков явно не самая сильная сторона американского народа, – иронично подметила леди.

      Томас заразительно рассмеялся.

      – Я бы даже сказал, она полностью у нас отсутствует. Но, как меня заверил Алан, вы высоко цените открытость и прямолинейность, хотя являетесь самой таинственной загадкой Лондона…

      Теперь смех Амелии заполнил тесное пространство, отражаясь от стен звонкими переливами.

      – То, что мистер Линч и господа ему подобные не в силах познать тонкости женской души, вовсе не делает меня особенной.

      – Вы правы… – согласно кивнул Рэнделл. – Вас делает особенной совершенно другое…

      – Милое личико, смею предположить? – иронично усмехнулась Амелия, всем своим видом давая понять собеседнику, что подобными комплиментами он собственноручно роет себе могилу.

      Томас сощурился, слегка опущенные внешние уголки глаз очертила сеточка мелких, милых морщинок. Они нисколько не портили внешность джентльмена, напротив, наделяли его мимику особым обаянием и живостью. Затем мужчина откинулся назад, пристально глядя на даму. Выдержал паузу, а когда заговорил, его голос прозвучал слишком резко, почти без смазанного американского акцента.

      – Острота ума. Смелость и дерзость, свойственная юнцам, при этом не переходящая грани приличия. Сила духа. Жёсткость нрава. Самодостаточность, которой могли бы позавидовать многие