Кровь и молоко. Катерина Райдер

ринулся вдогонку.

      – Мисс Говард, постойте!

      – Не сейчас, Даниэль! – отмахиваясь, отозвалась леди, ускорившись.

      Джентльмен нагнал её в три широких шага и поймал за локоть, заставляя обернуться и посмотреть на себя. Его прикосновение не было грубым и не несло в себе никаких непристойных намёков, и всё же Говард вспылила.

      – Отпустите меня! – злобно процедила она, наплевав на то, что это могло привлечь нежелательных свидетелей.

      – Я лишь хотел узнать… – но девушка перебила детектива, почти истерично рассмеявшись.

      – Надо же, а вы, оказывается, не такой тюфяк, Байрон. Весь в отца! Не можете получить желаемого миром, применяете силу?! Так?

      Даниэль возмущённо вскинул брови от обвинений в свой адрес.

      – Вы забываетесь, мисс Говард. Мой отец…

      – Леди велела её отпустить! – раздался низкий, спокойный, но властный мужской голос.

      Амелия повернула голову на звук. Чуть поодаль от них стоял Томас Рэнделл. Мужчина, как всегда, был одет с иголочки. Тёмно-синий бархатный камзол, белая рубашка, шёлковый галстук кобальтового цвета в тон жилету, тёмные брюки, начищенные до блеска туфли, высокий цилиндр и трость в правой руке. В его глазах застыло требовательное предупреждение, не открытая угроза, и всё же нечто, давящее на собеседника авторитетом. Но когда мужчина перевёл взгляд на Амелию, его губы чуть дрогнули в лёгком намёке на тёплую улыбку. Впрочем, уже секунду спустя, джентльмен вновь обратил свой стальной взор к детективу. Говард поймала себя на мысли, что, должно быть, именно так зарождается тот самый шторм в глазах американца.

      Несколько секунд все трое молчали, не двигаясь с места. Вскоре Даниэль разжал пальцы.

      – Прошу прощения.

      Нервно кивнув, что мало походило на учтивый поклон, мужчина развернулся и пошёл в сторону кабинета отца. Амелия и не взглянула в его сторону, она по-прежнему смотрела на Томаса. При дневном свете этот джентльмен выглядел несколько иначе, не так загадочно, как в объятьях сумрачного города, но, возможно, даже лучше…

      Рэнделл вновь улыбнулся лишь слегка.

      – Вы в порядке?

      Говард ответила не сразу. Возможно, впервые в жизни леди действительно была обескуражена и не могла подобрать уместных слов. Маска бескомпромиссной самоуверенности чуть было полностью не слетела с её прелестного лица. Американец видел, девушка взвинчена, и, очевидно, глубоко расстроена.

      Тогда, на приёме, Амелия показалась мужчине чрезмерно горделивой и неприступной, чем, собственно, и привлекла его внимание. Сейчас же он увидел в ней нечто настоящее, свойственное обычным, земным людям – слабость. И это заинтересовало его не меньше.

      – Да, благодарю вас, – вымолвила на сдавленном выдохе девушка.

      Повисла неоднозначная пауза. При этом ни Амелия, ни мистер Рэнделл не чувствовали себя неловко, скорее, непривычно. Леди открыто разглядывала джентльмена, чувствуя странного рода волнение в груди. Он, не стесняясь, делал то же самое, полностью убедившись