Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни. Наталья Андреева

занятых тумбочках в беспорядке перемешались стеклянные банки, пузырьки с лекарствами, таблетки, чайные ложки, бинты… Пахло старостью и болезнью. Когда Анну переложили на кровать, Юля поправила на ней одеяло, брезгливо проронила:

      – Смотри у меня. Не вздумай чегонибудь с собой сделать, мне Светлана Степановна наказала. Сейчас бабульки с обеда придут, я им велю присмотреть. Вознито с тобой сколько! Подумаешь, королева! Анна Австрийская!

      Медсестра еще раз презрительно фыркнула и ушла. Анна обессиленно прикрыла глаза. Ох уж это злополучное имя!

      Все ее несчастья начались с отца. Он был чрезвычайно упрям, этот помешанный на своей мнимой гениальности художник с непонятно откуда взявшейся фамилией Австрийский. «Александр Австрийский», – расписывался он размашисто под своими странными картинами. Женился он поздно, но уже задолго до этого страстно мечтал о ребенке. Не о мальчике, как многие мужчины, а о девочке. И во что бы то ни стало хотел назвать ее Анной, хотя многие говорили, что не стоит казаться смешным. Быть Анной Австрийской – это еще не значит принадлежать к королевской династии. Но в семье Австрийских ждали принцессу, и после долгих лет бесплодного ожидания судьба наконец сжалилась над стареющим художником. Ребенок появился, и оказалась это долгожданная девочка.

      Отец был счастлив несказанно, и вскоре после выписки из роддома в одном из московских загсов девочку записали как Австрийскую Анну Александровну. Толстая тетка в мохеровой кофте, поклонница Дюма, широко улыбнулась родителям и пошутила: «Поздравляю с новорожденной принцессой! Осталось только найти для нее короля!»

      Детство Анны было отравлено злополучной фамилией: над ней смеялись все – и взрослые и дети. Отец занимался только тем, что писал никому не понятные и неприятные картины и тщетно пытался доказать окружающим, что картины эти гениальны. Увидев же Анну, улыбался грустно:

      – А, принцесса!

      Чуть трогал испачканными краской пальцами ее мягкие светлые волосы и возвращался к очередному недописанному холсту.

      Мать, рядовая сотрудница районной библиотеки, всю жизнь тщетно пыталась свести концы с концами. Она то ругала мужа, то умоляла его взяться за какуюнибудь подработку. Мол, многие художники находят халтуру. Чтобы платили деньги, можно было и через себя переступить. Отец упрямился и пил, денег попрежнему не было, Анна ходила в заштопанных колготках и кофточках, которые, сидя на работе, мать перевязывала из старых вещей. Девочка постоянно слышала вслед: «Эй, королева! Ты чего такая облезлая? А еще Анна Австрийская!»

      Аня мысленно ругала их всех: отца, мать, родственников, учителей, которые тоже не могли сдержаться, вызывая ее отвечать не просто по фамилии, а именно так: «А сейчас к доске пойдет Анна Австрийская». И в классе тут же раздавался дружный смех.

      Спеша скорее повзрослеть, она рано вышла замуж. Да что там – рано! Это был скандал на всю школу, когда Аня забеременела в шестнадцать лет от своего же одноклассника, и родители поспешно и без лишнего шума их расписали.

      От Вани Панкова все девочки в школе были без ума. Этому