Пикассо и его несносная русская жена. Сергей Нечаев

появлением хрупкой и изящной, как статуэтка, женщины, которую Пикассо ласково называл «Куколкой», многое в его жизни изменилось.

* * *

      Однажды он спросил:

      – У тебя есть дети?

      Он просто вдруг подумал, что совсем ничего не знает о Марселле.

      – Нет. И я никогда не была замужем. Впрочем, в наше время это не обязательно, и большинство моих подруг, родивших детей, не замужем. Но у меня детей нет.

      Пикассо отметил, что Марселлу, похоже, вполне устраивает такое положение вещей.

      – Извини, – смущенно улыбнулся он.

      – Извиняться тут не за что, – усмехнулась Марселла. – Я знаю, ужасно признаваться в подобных вещах, но у меня никогда не появлялось желания иметь детей. Наверное, на свете есть много людей, которые могут быть отличными родителями, но что-то подсказывает, что я не отношусь к их числу. Мне никогда не хотелось брать на себя такую ответственность.

      Пикассо подобная постановка вопроса очень даже устраивала. Ему тоже в тот момент совсем не нужны были дети.

      А потом они отправились путешествовать по Европе, упиваясь своей любовью. Им хотелось лишь одного – не встречать никого из знакомых, чтобы всегда оставаться только вдвоем. Имя Ева символизировало для художника внутреннее обновление: Ева – первая женщина на Земле, а он, соответственно, – Адам – первый мужчина.

      На холстах Пикассо тут же появились радостные и жизнеутверждающие акценты. Ради Марселлы он готов был совершать любые сумасбродства.

      У художников есть особый рецепт завоевания женских сердец – они их рисуют, и это трудно сравнить с каким-либо другим видом ухаживания.

      Однажды Гертруда Стайн навестила Пикассо, когда он заканчивал работу над картиной «Моя красавица».

      – Это не может быть Фернанда Оливье, – догадалась она.

      Это действительно была не Фернанда, на полотне была изображена Марселла Юмбер, и картина «Моя красавица» стала его первым художественным признанием в любви к ней.

      А затем вышла целая серия полотен под общим названием «Я люблю Еву».

      Ну, а что Марселла? Она ответила взаимностью на подобное признание в любви, ступив тем самым на скользкую дорожку небезопасных отношений с Пикассо.

* * *

      В 1912 году Пикассо снял квартиру на Монпарнасе, на бульваре Распай, в доме № 242, а затем перебрался на находившуюся по соседству улицу Шёлшер (rue Schoelcher), в дом № 5-бис.

      Жан-Поль Креспель по поводу этого переезда пишет:

      «Пикассо, ненадолго остановившись на бульваре Распай, поселился на улице Шёлшер, напротив кладбища, в новом доме с лифтом – роскошью, приводившей в восторг его друзей. Причиной переезда явилось не только исключительно тонкое чутье, подсказавшее ему, что современное искусство переметнулось именно на Монпарнас, но также стремление оказаться подальше от вспыльчивой Фернады Оливье – его большой любви «розового периода», которую он не так давно оставил».

      Там Пикассо поселился вместе с Марселлой, и там начал зарождаться его новый стиль. Это