Один неверный шаг. Татьяна Полякова

не стоит. Кстати, что ты ей наплел?

      – Представился майором следственного комитета, ты – важный свидетель и все такое… Короче, дело государственной важности.

      – Чего ж майором? Ты выглядишь полковником.

      – Не отгадала, всего лишь подполковник, пуля-дура прошла в сантиметре от сердца, вот и решил, обойдусь без высоких чинов, зато поживу подольше.

      – Разумно.

      Он сделал копии портрета и рысью направился к двери. Когда мы садились в машину, раздался веселый мотивчик его мобильного.

      – Да, Аркадий Петрович. Есть кое-какие зацепки. Юля нам очень помогла. Уверен, к вечеру смогу доложить о результатах. – Я смотрела в окно, Валера, сидя рядом, наблюдал за мной. – О чем задумалась? – спросил через некоторое время. Я кивнула на водителя, который целиком сосредоточился на дороге. – Ребята в курсе того, что происходит, так что…

      – Это и скверно.

      – Не понял, – нахмурился он.

      – Если похититель узнает, чем вы заняты…

      – В своих парнях я уверен на все сто. Люди проверенные и держать язык за зубами умеют. Кстати, как у тебя с этим делом? Надеюсь, объяснять не надо…

      – Не надо, – перебила я. – А похититель может наблюдать за вами или среди ваших дружком обзавелся.

      – Я же сказал, в своих людях не сомневаюсь.

      – Подполковник, ты не на войне, здесь другие правила, это там все просто, свои те, что с тобой в одном окопе…

      – Давай, давай, поучи меня жизни, – разозлился он.

      – В последнее время у вас ничего странного не происходило? – не унималась я.

      – В смысле?

      – Угрозы, подметные письма, как я полагаю, не в ходу. Может, уволили кого, и он затаил обиду?

      – Тебе не дает покоя тот факт, что Ромка пошел с незнакомым человеком?

      – Не дает.

      – И что делать прикажешь? Проверять, где находился каждый из тех, кто хоть раз общался с ребенком?

      – Неплохо бы. Только сделать это надо тихо и быстро. Ромка ходит в детский сад, или у него есть няня?

      – И в детский сад ходит, и няня есть. Работает у них три года. Она с Украины, здесь ни родни, ни близких друзей. Ей пятьдесят, замужем не была… порядочная, добрая. Детский сад частный, из дорогих, кто попало туда своих детей не водит. Домработница у Аркадия служит одиннадцать лет, еще до его женитьбы устроилась. Недавно мужа похоронила, бездетная. Ромку очень любит, он ей вместо внука. Родителей Аркадия ты, надеюсь, не подозреваешь?

      – А у Аллы родители где живут?

      – Отец их оставил, мать умерла незадолго до их свадьбы. Рак. Аркадий в Израиль ее отправлял, в клинику, надеялся, помогут, сказали, слишком поздно. Есть подруги, близких – две, обе незамужние. Общие друзья. Кого прикажешь подозревать?

      – Всех, – вздохнула я. – У подруг могут быть приятели. Не всем в радость лицезреть чужое богатство.

      – Ты же понимаешь, за сутки мы не успеем всех проверить, – совсем другим тоном произнес он.

      – Надо попытаться. Если пацан пошел к нему добровольно, это кто-то из своих.

      Мы