Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо?. Юлия Славачевская

бедного незнакомого Вилли, которому доставалось от души: «И дам, и трам». Ужас!

      Кажется, я проспала часов пять или шесть. Потом немножко очухалась.

      С остекленевшими глазами наблюдала за выделывающим различные танцевальные па жрецом и тихо отъезжала мозгами. Спустя какое-то время меня пробило на жалость к Вилли, которого «тили-тили», и я прослезилась. Мое невменяемое состояние углядел жрец. Подойдя ко мне и подбоченившись одной рукой, он поелозил у меня перед лицом пучком перьев и грозно провыл:

      – Махавыть – тудыть!

      – Апчхи! Тудыть! – немедленно согласилась я, глядя на него влюбленными глазами. – И неоднократно!

      – Махавыть! – удовлетворенно проорал мужчина и завел свою шарманку по новой: – Вилли тили! Вилли мыли! Вилли дили!

      – Руки прочь от Вилли! – завопила я, не выдержав издевательства над собой и над Вилли, которого уже считала близким другом.

      – А? – вдруг остановился жрец и вполне нормальным языком спросил: – С вами все в порядке?

      – Ё-о-о, так ты и нормально разговаривать умеешь! – восхитилась я и пожаловалась: – Нет в вас милосердия! Задолбали вы нас своими «хадаба-задаба»! Сколько можно над нами издеваться? – закончила я прочувствованную речь, проникновенно заглядывая жрецу под длинную челку.

      Как он удивился, словами не передать! Покрутив черную прядь и растерянно поморгав на меня карими глазами, начал извиняться:

      – Так сегодня же…

      – Знаменательный день, – перебила я его, – знаю, утром сказали! И поэтому надо издеваться над Вилли? Без этого никак обойтись нельзя?

      Абсолютно ничего не поняв, он тем не менее спросил:

      – А как же благословление богов?

      – Считай, они уже нас услышали и обласкали, – утешила я духовное лицо. – А теперь, может, вы все удалитесь и дадите мне помедитировать перед встречей с мужем на свежем воздухе?

      – А ваше самочувствие? – не отставал жрец чуждого мне культа. – Успокоение?

      – О как! – вылупилась я на него. Снисходительно заверила: – Не волнуйтесь. Все в порядке. Меня успокоят, только когда упокоят. – Перекрестила. – Иди с миром, сын мой!

      Спорить со мной не стали. И, быстренько собрав свои причиндалы, вымелись из комнаты, поглядывая на меня с недоумением и опаской. Это я в их глазах выгляжу опаснее их самих? Беда…

      Да и ладно!

      Меня перебазировали с кресла на кровать, бережно подпихнув под плечи и голову со злополучной прической высокие подушки. Накрыв одеялом, прислужницы откланялись и удалились, бдительно не забыв напомнить:

      – Отдыхайте, ваше величество, скоро вас навестит супруг.

      – Конечно-конечно… – счастливо улыбаясь, заверила заботливых тетенек. – Я непременно познакомлю его с новой птичкой в вашей фауне: «обломинго» называется.

      Дождавшись звука захлопнувшейся двери, я решительно откинула одеяло и попыталась подняться. Пирамида из волос будто приклеилась к подушке. Я попробовала еще раз. С тем же результатом.