Рыцарь на золотом коне. Диана Уинн Джонс

той стороне улицы, и сердце у нее опять екнуло.

      – Да, – сказала она. – Я разговариваю кое с кем с похорон – прямо сейчас.

      Она от души надеялась, что Нина не заметила, от кого письмо, а если заметила, у нее хватит разумения не проболтаться.

      – Обхохочешься! – Себ фыркнул. – Сама знаешь, я не себя имею в виду.

      К великому облегчению Полли, Нина была совершенно огорошена.

      – Ладно, – проговорил Себ. – Не видела ты его, иначе я бы знал, ведь я-то торчу тут при любой погоде, слежу…

      – И в школу не ходишь? – вмешалась Нина. Себ вздохнул.

      – Хожу, ты, скучная малявка, да только до конца полугодия еще далеко. Заткнись. Я не с тобой разговариваю. – Он выпрямился и развернулся лицом к Полли. – Эй, ты, это предупреждение, поняла? Не смей. Не смей общаться с тем человеком. Уразумела? Дай честное слово. У тебя должок, давай мне честное слово!

      Полли смотрела снизу вверх в лицо Себа, залитое оранжевым светом с резкими тенями. Притвориться, будто она не понимает, о чем он говорит, было нельзя, и она лихорадочно придумывала, как бы не дать честное слово. И ответила неопределенно:

      – Спасибо, что предупредил.

      – Спасибо?! – взвыл Себ и затопал ногами от омерзения.

      Полли отступила на шаг, не дыша. Кажется, он отвлекся.

      – За что спасибо-то? Я тебе никаких одолжений не делал! Просто торчу у твоего проклятого дома и нудной школы уже неделю, и меня достало, вот и рассказал! Ноги болят – опупеть можно! Вчера промок до костей…

      Жаловался он долго. Полли опять стала дышать и постаралась не показывать, как она довольна собой. Ей было ясно: Себ жуткий эгоист. Собственные страдания занимают его гораздо больше, чем необходимость добиться от нее честного слова. При этом Себ оказался далеко не дурак. Он ворчал, пока Нина не начала зевать и ежиться, а потом вдруг снова напустился на Полли – она даже испугалась.

      – Не забудь! – заорал он. – Нарушишь слово – за тобой буду приглядывать уже не я! Мой папа – это уже мало радости, а если Лаурель что-нибудь пронюхает, я бы не хотел оказаться на твоем месте и за миллион фунтов!

      Полли ему поверила. И задрожала сильнее Нины.

      – Не забуду, – сказала она.

      – А теперь проваливай! – рявкнул Себ. Полли смотрела, как он уходит. Смотрела, как он сворачивает за угол возле почтового ящика. Ушел. «Не забыть – не то же самое, что обещать, – подумала Полли. – Отлично. Я победила».

      Тут она испугалась, что Себ решил вернуться: из-за угла донеслись визгливые вопли. Но это оказалась всего-навсего Нинина мама – она пришла выяснить, куда запропастилась ее доченька.

      – Мой ангелочек, я ужасно волновалась! Вдруг за тобой действительно ходят…

      – Не ходят, – мрачно отозвалась Нина. – Это была ошибка.

      Удаляясь вслед за мамой, она сверкнула очками на Полли – озадаченно и заговорщически.

      И это тоже хорошо, думала Полли, переходя дорогу. У Нины не было времени задавать вопросы, отвечать на которые Полли не могла или не имела права.

      В прихожей она увидела свою