Чернильная смерть. Корнелия Функе

велела искать тебя с того самого дня, как услышала от людей моего отца, что ты скрываешься по эту сторону Чащи. Я хотела найти тебя раньше, чем они, но ты умеешь оставаться невидимым. Наверное, тебя прячут феи и кобольды, как об этом поется в песнях, а кикиморы лечат твои раны…

      Мо не выдержал и улыбнулся. На мгновение Виоланта показалась ему ужасно похожей на Мегги, когда та рассказывает какую-нибудь из своих любимых историй.

      – Чему ты улыбаешься? – Виоланта нахмурилась, и Змееглав глянул на Мо из ее светлых глаз.

      Осторожно, Мортимер.

      – Я знаю, ты думаешь – она всего лишь женщина, почти девочка, у нее нет власти, нет мужа, нет солдат. Да, большинство моих солдат лежат мертвыми на Змеиной горе, потому что мой муж поторопился выступить войной против моего отца. Но я не глупа. Я сказала: Бальбулус, распусти слух, что ищешь нового переплетчика. Может быть, на эту приманку мы поймаем Перепела. Если он действительно таков, как описал его Таддео, он придет только ради того, чтобы взглянуть на твои рисунки. И когда он окажется здесь в замке, моим пленником, как прежде он был пленником Змееглава, я спрошу его, согласен ли он помочь мне убить моего бессмертного отца.

      Виоланта насмешливо улыбнулась, перехватив быстрый взгляд, брошенный Мо на солдат.

      – Не беспокойся! Мои солдаты мне верны. Люди моего отца убили их отцов и братьев.

      – Вашему отцу уже недолго оставаться бессмертным.

      Слова вырвались у Мо против его воли. «Дурак, – обругал он сам себя. – Ты что, забыл, с кем говоришь, только потому, что в ее лице что-то напомнило тебе Мегги?»

      Виоланта улыбнулась.

      – Значит, правда то, что сообщил мне библиотекарь моего отца, – сказала она так тихо, словно мертвецы в склепе могли ее подслушать. – Когда мой отец почувствовал себя плохо, он подумал сначала, что его отравила одна из служанок.

      – Мортола. – Каждый раз при этих звуках Мо видел перед собой ружейное дуло.

      – Ты ее знаешь? – Похоже, Виоланта тоже не любила произносить это имя. – Мой отец велел ее пытать, чтобы она назвала яд. Она не призналась, и тогда он бросил ее в тюрьму, глубокий застенок под замком, но в один прекрасный день она исчезла. Надеюсь, она погибла. Говорят, это она отравила мою мать. – Виоланта расправила складку на платье, словно говорила о качестве шелка, а не о смерти матери. – Как бы то ни было, сейчас моему отцу известно, по чьей вине он гниет заживо. Таддео вскоре после твоего ухода заметил, что книга стала странно пахнуть. Потом страницы вздулись. Застежки некоторое время скрывали это, как ты, вероятно, и задумал, но вскоре они уже с трудом удерживали доски переплета. Бедный Таддео чуть не умер со страха, когда увидел, что творится с книгой. Таддео был единственным, кроме моего отца, кто знал, где спрятана книга, и имел право к ней прикасаться… Он знает даже три слова, которые нужно туда вписать! Любого другого мой отец казнил бы за такое знание. Но он доверяет старику больше всех на свете, может быть, потому что Таддео много лет был его