Культура и мир. Сборник статей

нормативно-ценностную систему социальной жизни, является неоплатоническая концепция, согласно которой мировой разум – активное, творящее начало, привносящее во все сущее высшие смыслы и цели, участвующее вместе с мировой душой в порождении материально-природного мира.

      В Новое время представление о Боге как о мировом разуме с наибольшей полнотой оказалась раскрыта у Гегеля в его идее об абсолютном духе. Как трансцендентная сила, направляющая жизнь мироздания, ход человеческой истории, развитие цивилизации и культуры, мировой разум абсолютного духа предстает главным метафизическим субъектом социально-исторического процесса, который через хаос случайностей прокладывает свою путь, воплощая собственные замыслы. Цель, привнесенная в историю народов мировым разумом, по Гегелю, – свобода, в осуществлении которой он видел оправдание зла, переполняющего социальную жизнь. Такая концепция мирового разума стала логическим пределом для рационалистически ориентированного теоретического сознания, а для естественно-правового мышления многих европейских и русских правоведов стала основой, позволявшей им выстраивать системы своих представлений о праве в XIX и начале XX веков. Значение естественного права обусловлено тем, что не являясь тождественным действующему законодательству (положительному праву), оно учитывает глубинные связи со всей целостностью нормативно-ценностного аспекта мировой культуры.

      В конце XX века, уже в условиях постмодерна, стала также отчетливо проявляться тенденция растущего интереса общественного правосознания к нормативно-ценностному содержанию естественно-правовой парадигмы, которая заимствует принцип абсолютной детерминированности из сфер религии и нравственности и которые объясняют связь области духовно-практических отношений человека с абсолютными первоценностями и первонормами.

      Библиография

      1. Кистяковский Б. А. В защиту права // Вехи. Из глубины. – М., 1991.

      Раздел III. Культура России и мир

      Ю. А. Красин.[2] Инновационный тип развития: возможности и перспективы для России

      За последние 30–40 лет в наиболее развитых странах мира произошли глубокие качественные сдвиги в технологическом фундаменте общественной жизнедеятельности. Эти сдвиги преобразили социальную структуру общества, образ жизни населения, существенно сказались на культуре и общественном сознании. Многие ученые и публицисты усмотрели в этом феномене «шок будущего». На волне перемен появилась череда концепций нарождающегося «нового общества»: теория «постиндустриального общества» Д. Белла, «второй модерн» Э. Гидденса, «информационное общество» М. Кастельса, «постсовременное общество» Ж. Бодрийяра и других постмодернистов (Уэбстер 2004).[3]

      Однако на рубеже XXI века обнаружилось, что в потоке перемен сохраняются и прежние уклады производства и жизни. Причем не только на мировой периферии, но и в самых

2

Красин Юрий Андреевич, доктор философских наук, профессор, академик РАЕН, зав. Отделом анализа социально-политических процессов Института социологии РАН.

3

Уэбстер Ф. Теории информационного общества. – М.: Аспент пресс. 2004