Пассажир. Жан-Кристоф Гранже

вокзал не забудь. С него и начни.

      Джафар кивнул.

      – Когда прочешешь эти места, пройдись по церквям, бесплатным столовкам и сквотам. Показывай снимок всем уличным попрошайкам, панкам, бездомным, – всем без исключения. Загляни в ночлежки, больницы, в отделения социальной «неотложки». В общем, побывай везде, где оказывают помощь неимущим.

      Джафар разглядывал изуродованное лицо погибшего на фото и задумчиво скреб подбородок. В свои сорок лет он и сам, хоть и был полицейским, практически не имел дома. После развода он наотрез отказался выплачивать бывшей жене алименты и теперь скрывался от судебного исполнителя. Ночевал в дешевых гостиницах. Пил. Баловался травой. Играл на скачках и в покер. Поговаривали даже, что он не брезгует брать деньги у одной проститутки с улицы Этабль. Достойная компания, ничего не скажешь. Зато городское дно Джафар знал как свои пять пальцев.

      – Ты, – обратилась Анаис к Ле-Козу, – возьмешь на себя дилеров.

      – А где я их найду?

      – Спроси у Зака. Если на рынке появился белый героин, это не могло пройти незамеченным.

      – А разве героин не всегда белый?

      Ле-Козу, отлично подкованному в вопросах процедуры расследования, не хватало полевого опыта.

      – Героин никогда не бывает белого цвета. Он коричневый. Нарки употребляют так называемый браун, в порошке или в виде комочков. Обычно в нем содержится от десяти до тридцати процентов чистого героина. Наш клиент скончался от дозы, содержавшей восемьдесят процентов отравы. Такая дурь на дороге не валяется.

      Ле-Коз, как прилежный школьник, строчил в блокноте.

      – Позвони в жандармерию межрегиональной группы Бордо-Аквитании. У них есть соответствующая база данных. С именами и адресами.

      – Не думаю, что они встретят меня с распростертыми объятиями.

      – С войной между полицейскими покончено. Объяснишь им, в чем дело, и они тебе помогут. Свяжись с тюрьмой в Бордо. Опроси каждого заключенного, отбывающего срок за наркоту.

      – Так они же за решеткой! Что они могут знать?

      – Не волнуйся, они всегда в курсе. И всем показывай фотографию.

      Ле-Коз старательно записывал указания своей сверкающей ручкой «Монблан». У него была матовая кожа, длинные, как у женщины, загнутые кверху ресницы, тонкая шея и блестящие от геля волосы. Глядя на него, напомаженного как актер немого кино, Анаис засомневалась: стоит ли посылать его на такое опасное задание?

      – Обойди еще и аптеки, – добавила она. – Наркоманы – их лучшая клиентура.

      – Так воскресенье же!

      – Начни с дежурных. А там узнай домашние адреса остальных аптекарей.

      Анаис повернулась к Конанту. Тот поднял на нее покрасневшие глаза – всю ночь просматривал видеосъемку вокзальных камер наблюдения.

      – Что-нибудь нашел?

      – Черта с два. К тому же ремонтная яма вообще вне поля зрения камер.

      – А на парковке?

      – Ничего особенного. Поднял с постели двух стажеров, велел переписать номера