Чужая луна. Игорь Яковлевич Болгарин

ваше превосходительство, как вы знаете, у меня нет. А спасательную шлюпку спустить можно. Сходите в машинное отделение, спросите Артура. Да вы его знаете, за щами с ним ко мне приходили.

      Слащёв вспомнил лысого механика, с которым он познакомился, когда голодала Маруся.

      Коморка, в которой Слащёв прежде видел Артура, была заперта. Он его нашел в машинном отделении, где тот с двумя своими помощниками, пользуясь стоянкой, приводил в порядок свое хлопотное хозяйство.

      Увидев Слащёва, Артур обрадовался и, вытирая ветошью руки, пошел ему навстречу.

      – Здравствуйте, Артур! – поздоровался Слащёв. – Только неудобно без отчества. Не мальчик уже.

      – Артур, то моя кличка, ваше превосходительство. У нас в машине два Василия, и оба Степановичи. Капитан у нас – человек веселый. Он, чтоб не путаться, переименовал нас. Меня Артуром.

      – В честь короля Артура, что ли? – спросил Слащёв.

      – В честь капитанского кота. Он сутками себя вылизывает. А я, как тот кот, машину охаживаю, – механик повернулся к круглолицему веснушчатому парню. – Васька, скажи вот их превосходительству, как тебя капитан возвеличил?

      – Маркизом. А что? Мне нравится.

      – То у Анисима Михайловича кобель был, Маркиз. Два года на «Твери» прожил, а тут в Румынии, в Констанце, цыган увидел – и сбежал. Так что Артуров у нас на корабле два, а маркиз остался один.

      …И уже когда плыли к «Алмазу», Василий, налегая на весла, спросил:

      – Ну, как там дочка? Уже агукает?

      – Мы с женой тебя часто вспоминаем, – вместо ответа сказал Слащёв. – Если б не ты…

      – При чем тут я? То Авдотья.

      – Авдотья тоже. Но все же – ты! Я даже не понимаю, почему я тогда к тебе зашел.

      – Может, Господь направил? – по-своему объяснил Василий.

      – Вот прибьемся к какому-нибудь берегу, крестить надо будет. Тебя в крестные отцы позову.

      – Не надо, – качнул головой Василий. – В крестные богатых берут. А с меня что пользы?

      – Так не я, так Маруська решила.

      – Жинка ваша, что ли?

      – Нет. Мы дочку так назвали – Марусей.

      – Ну, что ж. Если Маруся – зовите. Приду.

      Когда подплывали к «Алмазу», Василий спросил:

      – Вас подождать, ваше превосходительство? Или опосля за вами приехать?

      – Лучше бы подождал. Долго не задержусь, – сказал Слащёв. – И еще просьба. Ты «превосходительством» меня не называй. Не надо. Ни России за моей спиной, ни армии. Какое я «превосходительство»?

      Кутепов встретил Слащёва довольно сухо: то ли не хотел возвращаться к старым армейским дрязгам, то ли причиной была болезнь. Его шея была обмотана теплым шарфом, он зябко кутался в стеганый бухарский халат.

      – Болеете, что ли, Александр Павлович? – спросил Слащёв, намереваясь тут же откланяться.

      – Да шут его… С утра все было нормально, а тут вдруг… Может, старый недуг меня вспомнил: малярия? – И, оглядев стоящего в дверном проеме каюты Слащёва, он пригласил: – Да ты входи, раз уж приехал! Вид, гляжу, у тебя