Прокурор Никола. Вячеслав Белоусов

Мисюрь зыркнул глазами на сына. – А что? Завидуешь?

      – А меня почему Донатом?

      – Не нравится?

      – Церковное имя придумал. Пацаны вон попами да жидами нас кличут.

      – Русские мы. А Игнатий Яковлевич-то первое образование духовное имел. В Киеве академию закончил. Богослов он.

      – А как же?..

      – Что?

      – Клады все эти?.. Раскопки, тайники?..

      – После академии ему на выбор два места для службы предложили. Америку и Палестину. Он выбрал Восток. Познать хотел историю Спасителя нашего, Иисуса Христа. Увидеть, руками пощупать.

      – Не верил, что ли?

      – Верующий он. Только до всего хотел сам докопаться. Искал следы Господа нашего на земле. Дела его, в материю облаченные. Считал, что должны они сохраниться. Вот в Палестине его и заинтересовали древние подземные сооружения. С тех пор и заразился страстью познать истину Божью.

      – Интересно все это! Дух захватывает! – Донат аж засиял весь, засверкал глазами на отца.

      – Страшные это тайны подземные, – мрачно произнес Мисюрь и уставился в пол, где распласталось безмолвное тело монаха. – Жизнью за них всегда несметное число людей расплачивалось…

      Донат вздрогнул, вжался в холодную каменную стену, потух глазами, прошептал:

      – За что его, отец?

      Мисюрь опустил голову, выдохнул:

      – Жив, значит, тот бандюга! Больше некому. Только вот как они нас нашли? Сорок лет прошло… Я надеялся, забудут…

      А между тем, погожим поздним утром…

      Кто-то щекотливый и настырный горячим языком облизывал ей голые пятки, чмокая и повизгивая от удовольствия.

      – Бим! – вскрикнула Майя, просыпаясь и поджимая ноги под покрывало. – Безобразник! Как ты меня напугал!

      Она вскочила на ноги, едва не перевернув палатку, в которой спала; щенок залаял и запрыгал вокруг нее, сумасшедший от счастья.

      – Майя! – донесся от домика голос матери. – Завтракать!

      – Я сейчас. Только искупаюсь, – отозвалась она, набрасывая на плечи халат и разыскивая полотенце. – Этот проказник всю меня обслюнявил.

      – Поспеши. Собираемся к столу, – Анна Константиновна прошла мимо палатки к берегу. – Мне рыбачков неугомонных собирать.

      – Несносный щенок! – смеясь, отмахивалась Майя полотенцем от расшалившегося пса. – Он еще и кусается!

      – Не ругай Бимку. Бабушка послала его тебя будить. Припозднились вчера у костра?

      – Я и без него бы поднялась, – запрыгала Майя к речке. – Ишь, будильник нашелся!

      Лохматый хлопотун с лаем понесся вслед, хватая развевающиеся на девушке полы халата, и замер только у плескавшейся волны. Хлебнув с разбега остужающих брызг из-под ног хозяйки, он фыркнул недовольно и, обидевшись, залег в траву, спрятался в кустах, но не выдержал и минуты, пустился в погоню за мельтешившими перед его носом назойливыми кузнечиками и нахальными бабочками.

      – Папка! – позвала отца Майя, заплыв чуть ли не к середине речки. – Давайте