Феномен Локотской республики. Альтернатива советской власти?. И. И. Ковтун

ускоренным маршем, лошадей не жалеть! – заканчиваю я.

      На крыльце сталкиваюсь с Пашкевичем.

      – Арестованный убежал, – тихо говорит он. – В тот лесок. В сторону Локтя.

      – Ларионов с Джульбарсом, сюда!

      Собака нюхает след на снегу, ощетинивается и бросается в лес. За ней бежит Ларионов.

      Ну словно нарочно!.. Если беглец уйдет, нам нечего идти в Локоть. Даже если и найдем его, провозимся с ним слишком долго, и тогда наш план ломается: наступит утро, в Локоть войдет подкрепление из Брасова…

      Крепчает мороз. Поднимается ветер. Минуты кажутся часами…

      Наконец из леса появляется Ларионов.

      – Все в порядке, товарищ командир. Спасибо Джульбарсу…

      …Быстро бегут лошади под уклон к Локтю. Сзади, на востоке, чуть светлеет горизонт.

      – Ходу! Ходу! – несется по колонне.

      Голова колонны уже въезжает в Локоть… Уже вся колонна в городе… Даже пароль не понадобился…

      Улицы безлюдны. Тишина…

      Перед нами большой занесенный снегом парк. Наши группы молча расходятся к своим объектам. А Локоть словно вымер. Неужели все пройдет так гладко?..

      Раздается треск автоматов. Вокруг визжат и рвутся разрывные пули, и не поймешь, откуда стреляют. С этих заснеженных деревьев? Из соседнего дома? Из укрытия в парке?..

      Стрельба нарастает с каждой минутой. Уже гремят выстрелы в стороне тюрьмы, офицерской казармы, дома, где живет Воскобойников. Значит, все группы вошли в бой…

      Наступает рассвет. Поднимается солнце…

      На КП прибегает связной. Докладывает, что тюрьма взята, но отступившая вначале охрана вернулась и сейчас блокирует тюрьму. Группа Кочеткова в осаде. Вместе с Кочетковым остался Пашкевич.

      Беру харьковчан и бросаюсь на выручку.

      Подступы к тюрьме под огнем: бьет вражеский автоматчик. Первым замечает это боец харьковского отряда, комсомолец Вася Троянов. Вася ползет по глубокому снегу. Вокруг него пули срывают снежинки с высоких сугробов, но Вася продолжает ползти. Он уже за углом пристройки, в тылу у вражеского автоматчика.

      Обстрел усиливается. Троянов неторопливо прицеливается и дает короткую очередь. Автоматчик снят.

      Троянов ползет обратно. Снова вокруг него пули вздымают снег. Еще несколько метров – и он скроется за выступом дома. Вдруг Вася вздрагивает и выпускает из рук автомат. На снегу расплывается красное пятно.

      Харьковчане под огнем вытаскивают тело друга. Троянов убит пулей в сердце… Уже после боя в кармане его гимнастерки находят заявление:

      «Прошу партийную организацию принять меня в ряды большевиков. Обязуюсь мстить врагу жестоко, беспощадно, неустанно…»

      Мы врываемся внутрь тюрьмы. В коридоре лежат вражеские трупы. Их, пожалуй, более пятнадцати. Неужели был так силен тюремный гарнизон? В тех сведениях, которые принес мне разведчик Брасовского отряда, говорилось лишь о пяти сторожах. О гарнизоне не упоминалось ни словом… Как мог произойти такой грубый просчет?..

      В тюрьме