Охота на охотников. Валерий Поволяев

грязью фары, – к ним шла машина.

      – Быстрее! – рявкнул Каукалов на напарника.

      Тот скорчился в кабине около хрипящего водителя, его рвало.

      Каукалов обежал машину, рывком дернул на себя дверцу и выволок наружу замазавшегося кровью Илью. Потянул его за угол дома.

      – Ноги делаем, ноги!

      Они оказались в темном дворе. Каукалов с ходу перемахнул через какую-то старую изгородку, сколоченную из штакетника, остановился. Ослабший, грязный Аронов никак не мог перелезть через заборчик.

      За первой изгородью одолели вторую, оказались в очередном дворе, как две капли воды похожем на предыдущий, перебежали его и снова очутились перед изгородью.

      Каукалов и это препятствие взял, будто на занятиях по физкультуре, а Аронов опять замешкался, и Каукалов с тоской подумал о том, что этот рохля когда-нибудь обязательно погубит его… И зачем, почему, по каким таким особым признакам он выбрал себе в напарники этого тюфяка? Только потому, что Илюшка живет в соседнем подъезде и один взгляд на него вызывает щемящие ностальгические воспоминания? Каукалов едва не застонал от какой-то непонятной обиды, от ощущения опасности.

      – Быстрее! – снова подогнал он Аронова. Тот, всхлипывающий, ослабший, испуганный – даже сквозь запаренное дыхание было слышно, как у него стучат зубы, – бежать быстрее не мог.

      Кинувшись назад, Каукалов ухватил напарника за воротник, помог перевалиться через забор.

      – Ты пойми, если нас сейчас застукают – это каюк! Это называется – взять с поличным, – хрипло, стараясь погасить в себе тяжелое дыхание, проговорил Каукалов. – В машине же остались наши следы! Нож ты, надеюсь, не бросил там, взял с собою?

      – Взял, – прохрипел Аронов.

      Они перемахнули еще через пару заборов, одолели пару дворов, вынеслись на безлюдную тихую улицу, проскочили ее с ходу, оставили позади еще несколько домов и несколько дворов и поняли: опасности больше нет.

      Остановившись, Аронов вдруг увидел в темноте скамейку на чугунных разлапистых ножках, – ее явно приволокли сюда из парка, – дрожащей неровной походкой устремился к ней.

      – Давай малость переведем дыхание, – прохрипел, – иначе все… – он стукнул себя кулаком по груди, – иначе все вот здесь лопнет.

      Каукалов, ругаясь про себя, последовал за ним. Теперь он на собственной шкуре почувствовал, понял окончательно, что от Илюшки надо избавляться – Илюшка не напарник. Но как от него избавиться, каким способом? Убить? У Каукалова может не подняться рука. Отправить в ссылку куда-нибудь на Канары лет на десять? На это не хватит денег… Каукалов не знал, что делать.

      Но это сегодня он не знает, что делать. Завтра же он обязательно что-нибудь придумает.

      Нужную машину добыли следующей ночью, она была не хуже той, что они не смогли отнять у тяжелоатлета – новенькая «шестерка» с таким же новым сильным двигателем, на него еще даже не успела сесть дорожная пыль.

      – То, что доктор Коган прописал, – сказал Каукалов Арнаутову, когда машину