Охотники за алмазами (сборник). Георгий Свиридов

поперек дороги. Вот танки показались на последней вершине, от которой асфальтовая лента бежала прямиком через широкое поле, через луговую пойму к возвышенности, где укрылась зенитная батарея.

      – Еще танки!..

      Далекий спрессованный гул моторов, лязг гусениц, скрежет катился в лицо, давил в уши, заполнял собой все пространство. Надвигалось что-то тяжелое, страшное. Пыль, поднятая гусеницами, сизоватый дымок из выхлопных труб окутывали серые, мышиного цвета, безжалостные машины. Угрожающе медленно покачивались танковые пушки, готовые выплеснуть смерть. Голос Оврутина, казалось, доносился откуда-то издалека.

      – Первые подпустить ближе! – кричал в телефонную трубку хриплым срывающимся голосом лейтенант. – Первый берет Червоненко… Орудие Червоненко по первому, прямой наводкой… По второму – Беспалов!.. Без команды не стрелять!..

      Тягуче медленно двигались последние минуты. Два танка были уже почти рядом, можно разглядеть вмятину на башне, а через глаз тупой пушки смотрел прямо в душу холодным пугающим безразличием и непреклонностью. Тускло поблескивали фары. Там, за броней, притаились немецкие танкисты. Прильнув к прицелам, они всматривались в поросший холм, уверенные в своей неоспоримой силе, и выжидали терпеливо и хладнокровно, чтобы обрушить ураган огня и раздавить любую попытку сопротивления…

      – Червоненко, без нервов! Ждать команды!.. Не выдавать себя!.. Беспалов, спокойнее!.. Держать на прицеле!.. Не выдавайте себя!.. Ждать, ждать!.. По команде, в упор!.. По два снаряда!.. И сразу потом переносить огонь на другие цели! На другие танки!.. Петрушин берет головной!.. Остальные по колонне!.. Ждать команды!..

      Бросив трубку связисту, который напряженно сидел на дне окопа возле телефонного аппарата, Оврутин снова приник к биноклю. Передние два танка подкатили уже близко, они находились метрах в пятистах. Конечно, это разведывательные машины. Они только и дожидаются, чтобы по ним открыли огонь, чтобы обнаружили себя пушки. Им только этого и надо. Не выйдет! Оврутин закусил губу, весь напрягся ожиданием, заставляя себя удержаться, не сорваться, не выкрикнуть последнюю команду, которую так ждут там, у орудий. А танковый лязг и скрежет приближались, хлестали в уши, били в лицо надсадным рокотом. А что если прорвутся?.. Если пройдут?.. На какое-то мгновение он представил себе, как эти два танка вкатываются на позицию батареи, давя и кромсая орудия…

      – Миклашов!

      Игорь, оторвавшись от стереотрубы, не скрывая волнения, вытянулся перед лейтенантом.

      – Здесь я, товарищ лейтенант…

      Оврутин глотнул слюну, сказал, стараясь спокойнее произносить слова приказа:

      – Бери ездовых… Если прорвутся, глуши гранатами и бутылками со смесью!.. Ясно?

      Миклашов понимающе кивнул и, пригнувшись, побежал по ходу сообщения. А за спиною раздался срывающийся в крик голос Оврутина:

      – По танкам!.. Ого-онь!!

      5

      Взрывы гулко лопались почти рядом, словно старались попасть именно в тот ход сообщения, туда, где находился Миклашов.

      Но