Охотники за алмазами (сборник). Георгий Свиридов

Енисея), где их происхождение предположительно связывали с древними ультраосновными породами Енисейского кряжа. В 1937 г. А.П. Бурову, работавшему в районе Енисейского кряжа, также удалось найти один кристалл алмаза.

(«Алмазные месторождения Якутии», 1959 г.)

      Термин «Сибирская платформа» был впервые применен А.А. Борисяком (1923 г.) к обширной области, расположенной между реками Енисей и Лена.

(«Алмазные месторождения Якутии», 1959 г.)

      ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

      1

      Лариса как-то сразу проснулась и первое, что увидела, высунувшись из спального мешка, так это тонкий солнечный луч, который лег оранжевой полоской на замызганном темно-сером брезентовом полу палатки, еще не просохшем от дождевой влаги. От солнечного луча, казалось, растекалось тепло и радость света. Она улыбнулась и, как в детстве, протянула руку, чтобы его погладить.

      Она соскучилась по солнцу. Последние дни донимали дожди. С рассвета и до позднего вечера по низкому небу бесконечно ползли рыхлые, бесформенные, набрякшие влагой тучи с лохматыми, словно растрепанные хлопья ваты, днищами и, казалось, тащили по земле нерасчесанные космы мелкого дождя. Мириады капель, не долетев до земли, повисали в воздухе, образуя густой мокрый туман. Не то что работать, дышать тяжело. Одежда не просыхала. Вчера они добрались сюда, к устью ручья Кенюряха, одному из шумных притоков Далдына, и до наступления темноты успели выбрать удобное место, расположиться, поставить палатки. Костер не хотел гореть, а нудно тлел и чадил. Федор тихо ругался, обзывая разными нехорошими словами северные края, а якут Семен молча курил свою длинную трубку…

      Сейчас в палатке никого не было. Федор и Семен уже ушли, у каждого свои дела. Только утро слало свой привет. День обещал быть хорошим. Лариса проворно выскользнула из спального мешка, натянула залатанные брезентовые брюки, сунула ноги в сапоги и, схватив полотенце, отдернула полог.

      – Ой! – вырвалось у нее, и она невольно зажмурила глаза.

      Прямо в лицо ей улыбалось солнце. Оно недавно поднялось над сопкой, над редким частоколом тайги и обласкивало теплыми лучами стынущую в ночной прохладе землю. Дождевые капли, висевшие на каждой травинке, на ветках лиственниц и берез, искрились маленькими зеркальцами. А над речной долиной стлалась прозрачная ласковая дымка тумана.

      – Денек, Лариса Анатольевна, словно подарок нам за все страдания под дождем. Красотища!

      Федор сидел на корточках возле костра. Огонь весело потрескивал, облизывая закопченные бока чайника, подвешенного на палке.

      – Да, Алексеич! День чудесный, как говорил Пушкин.

      – Не, Пушкина здесь нам не надо.

      – Это почему же? – Лариса набросила на плечи полотенце и зашагала по влажной гальке к реке.

      – Все потому же. Он писал в стихах, я учил их на всю жизнь еще в школе наизусть. Так там, в стихах тех, – Федор нараспев продекламировал: – «Мороз и солнце! День чудесный!» – он сделал паузу. – Вникаете, Лариса Анатольевна? Там про мороз и солнце.