Локальный конфликт. Александр Марков

покрывала зеленоватая дымка, кусты шевелились от ветра, снег искрил, и если смотреть на него с минуту, то начинало резать от боли глаза, словно в них попала соринка. Но пейзаж не заслуживал такого длительного внимания к себе и уже через несколько секунд надоедал. Периодически егерь отрывал бинокль от глаз, видимо, проверяя, не прилип ли он к коже, и с заметным удовольствием переводил взгляд на копошащихся внизу товарищей. Эта картина успокаивала его. Ему приказали наблюдать за местностью. Когда глаза немного успевали отдохнуть, ему приходилось вновь прикладываться к биноклю, совсем как алкоголику, который не может расстаться с бутылкой и, переведя дух, цедит из нее пойло маленькими глотками, растягивая удовольствие. Он боится подумать, что бутылка когда-нибудь опустеет. На новую он не наскребет в карманах денег. Придется либо просить милостыню, либо ограбить кого-нибудь…

      А егерь продолжал пить глазами эти горы, снег, темноту. Он успеет опьянеть от них. До рассвета еще так долго.

      Его глаза так устали, что, увидев вспышку света, он вначале принял ее за галлюцинацию. К тому же она была очень короткой. Пока глаза передавали информацию о ней в мозг по нервным сенсорам, вспышка уже погасла.

      Егерь старательно протер глаза тыльной стороной ладони. Нет, не показалось. Была эта чертова вспышка! Хорошо хоть не выстрел…

      Там в горах нет никаких поселений, а если кто-то вздумал разжечь костер, то огонь не угас бы так быстро.

      – Топорков, чайку попей, – закричали егеря наблюдателю.

      – Спасибо. Чуть попозже.

      Он отыскал глазами Кондратьева. Тот оперся спиной на левый борт БМП, положил обе руки на автомат, повешенный, как хомут, и болтавшийся на уровне живота. Только что радист сообщил капитану, что они остались без воздушного прикрытия. «Стрекоза» улетела на дозаправку, а замены ей не нашлось. Все выполняли какие-то задания.

      Егерь загрохотал ботинками по броне. Кондратьев обернулся на звук. Наблюдателю не пришлось даже слезать с машины. Он только присел на корточки и, почти на ухо, сказал капитану:

      – Я видел свет. Вспышку света. Вон там. – Топорков махнул рукой, указывая направление, и держал ее на весу, пока капитан всматривался в темноту. – В горах, – закончил егерь.

      – Вспышку света? – тихо протянул Кондратьев. – Занятно. Как она выглядела?

      Егерь задумался, подыскивая наиболее подходящее сравнение.

      – Ну, появился свет и исчез. Знаешь, как на лестничную клетку, где лампочек нет, дверь открыть и тут же закрыть.

      – Занятно… – повторил Кондратьев, достал из сумки карту, развернул ее, положил на броню. – Мы здесь, – ткнул он пальцем в карту, потом задрал голову вверх, чтобы свериться со звездами, и вновь вернулся к карте. – Да, здесь. Где был свет?

      Эту карту егерь хорошо знал. Пожалуй, смог бы довольно достоверно воспроизвести ее, но прежде чем указать место, он вначале посмотрел на башню БМП и провел от нее невидимую прямую, которая исчезала где-то в горах.

      – Вот там где-то. Примерно, конечно. Темно. Точнее не определю, –