Волчонок. Генри Лайон Олди

вином в бутылке, бурлила энергия – колючая, бесшабашная. Она требовала выхода. Вот-вот сорвет пробку – крышу? – фонтаном выплеснется наружу и пойдет куролесить!

      – Круто! – оценил Диззи, приплясывая.

      – Лата в президенты!

      – Спасибо, мудрый вождь! Латомба рад, что вождю понравилось!

      – Ну что, всех вставило?!

      Ответом был восторженный рев.

      – Оружие? Батареи?

      – Порядок!

      – А проводник? – заикнулся было Хью.

      – Дрыхнет, небось!

      – На хрена нам проводник?

      – Координаты в автопилот вобьем – моб сам долетит!

      – А на месте?

      – А что на месте? Сканер зверя засечет, а там знай, пали!

      – Сегодня мы завалим настоящего монстра!

      – Махайрода!

      – Тираннозавра!

      – Оп-ди-ду-да!

      – Мы всех завалим!

      – Вперед!

      В дверях возникла давка. Диззи бранился, его подружка визжала, хохотала Мира, Лат рассыпался в извинениях перед «храбрыми, но горячими бвана»… Гогочущий, вопящий клубок вывалился на свежий воздух и, распадаясь по дороге на отдельные тела, устремился к крытой платформе аэромоба.

      Глюк успел первым. Он уже вводил в автопилот координаты, сверяясь со своим коммуникатором.

      III

      Внизу, под аэромобом, бежали барашки волн. Зелень океана – и белые росчерки пены. Я прикоснулся к Вечности, решил Игги. Твою мать, я философ! Так было миллион лет назад, и так будет через миллион лет. Плевать, какие расы к тому времени будут населять Ойкумену, чего они достигнут, откроют и сотворят. Океан останется прежним: движуха на поверхности – и мрачняк глубин, где обитают жуткие твари.

      Жутких тварей на Тренге хватало. Планету открыли полвека назад, и ее биосфера свернула набекрень мозги яйцеголовым умникам. Такого разнообразия видов не было ни в одном из известных миров Ойкумены. Рай для биологов; рай для любителей сафари и экстрим-рыбалки.

      В уши ворвался грохот бласт-синта – Диззи врубил музон на полную катушку. «Последний альбом Мортал Макса,» – определил Игги. Еще бы не определить! Кто делал Максу сценический концепт? – он, Игги Добс. Трехслойный грим, меняющий лицо в поляризованном свете: злой пупс, киборг-убийца или мертвец разной степени разложения, в зависимости от освещения. Набор быстрорастущих париков, трико-«хамелеон», шляпа-трансформер… Это в занюханной древности визажист отвечал лишь за лицо клиента. Теперешний визажист – мастер на все руки. Лицо клиента – личность, единый стиль, а где личность, хо-хо, там и наличность…

      – Смотри, смотри! Там, под нами!

      – Где?

      – Да вот же! – Мира с трудом перекрикивала бласт-синт.

      – Ни черта себе!

      В глубине, под суматохой волн, скользила гигантская тень.

      – Метров семьдесят, клянусь!

      – Не медуз жрет, нет, не медуз…

      – Кажется, смелый бвана предлагал подводную охоту?

      – На фиг, на фиг, без меня!

      – Да выруби ты свою камнедробилку!

      Диззи