100 великих тайн человека. Отсутствует

Врачи, надо отдать должное их интуиции, попробовали реанимировать пострадавшего, поместив в ванну с теплой водой, температуру которой градус за градусом крайне медленно повышали. Бедняга вскоре стал выказывать признаки жизни, хотя и находился в коме. Состояние забытья продлилось шесть часов. Господин Шаккар теперь полностью адекватно реагирует на происходящее вокруг него, узнает родственников. Детали роковых для него событий вспомнить не может. Помнит только, что была резкая боль в затылке и холод, сменившийся жарой, когда тело его соприкоснулось со льдом. После чего он, по его словам, стал стремительно падать в бездонную темную пропасть. Врачи надеются на то, что долгое пребывание в замороженном состоянии отрицательно не скажется на состоянии здоровья пациента и он сможет вернуться к работе. В память о происшествии осталась седина. До того у господина Шаккара не было ни одного седого волоса»…

      23-летняя жительница Чикаго полураздетой пролежала в снегу около 11 часов при колебаниях температуры воздуха от –18 до –26 °C. Однако врачи тоже вернули ей жизнь, хотя им и пришлось удалить у пострадавшей ступни ног и пальцы на руках…

      Еще один случай подобного рода произошел в январе 1939 года в городе Киселевске Кемеровской области. Через восемь лет после происшествия врач местной больницы Николай Михайлович Хохлов об этом происшествии рассказывал следующее: «Деревня Афонино теперь в черте города. Что греха таить, в день раздачи получек у шахтеров праздник, который без горячительного не обходится. Засиживаются друг у друга в гостях, если утром смены нет, допоздна. Морозы в Западной Сибири бывают лютыми. Для пьяного человека ночная дорога – смертельно опасна. Бывает, замерзают в сугробе. Помню мужчину – Аникина Егора. Здоровый, богатырь. Замерз по веселому делу. Когда его на дрожках в пункт доставили, был он покрыт толстой коркой льда. Без полушубка. В одной рубахе. Документов при нем не было. Прибыл милицейский следователь. Нужно было оформлять свидетельство о смерти. А для этого требовалось замерзшего опознать.

      Пока суд да дело, определили покойного в холодную часть избы, той, где располагался фельдшерский пункт. По округе весть о замерзшем шахтере разнеслась. День прошел – никто не явился опознавать. Другой день – опять нет никого. Четверо суток минуло. Безрезультатно. Я на вызов отправился. Возвращаюсь, бежит наш санитар и сторож старик Хворост Иван, кричит, что в сарае кто-то громко поет. Что за оказия? Бегу в сарай. Включаю свет. А наш покойный-то на настиле, куда его определили, сидит, раскачивается и завывает. Перенесли его в тепло. Следов обморожения, кожного некроза я не обнаружил никаких. Температура тела – в норме. Пульс идеальный, хорошего наполнения. Кровяное давление – на зависть. Психика только повреждена. С шахты, наконец, приехали. Признали его. Перевезли мужчину в областной центр, в психиатрическую больницу. Видимо, сочли необходимым переправить в Москву, где, насколько мне известно, плотно им занимались светила медицины. Известно мне, что скончался