Рублевка. Сергей Антонов

скорее всего, грибами. Увесистый бумажный сверток. Судя по проступившим на нем жирным пятнам – свинина. На самом дне жестяная миска, кружка, ложка. Большой фонарь, пара запасных батареек к нему. Компас. Большой рюкзак. Три коробка спичек. Несколько противогазовых фильтров, две «эргэшки», запасные обоймы. Все.

      Корнилов испытал сильное разочарование. Набор сам по себе был неплох. Не хватало главного – лекарств. Юрий обернулся к Стуку, который так и не сдвинулся с места.

      – Тут – еда.

      – Це добре.

      – Что ты заладил: добре, добре! – разозлился Корнилов. – Подгребай, перекусим.

      Ему показалось, что он своей резкостью он обидел Степана. Пытаясь сгладить грубость, Юрий добавил:

      – Сало. Друзья положили мне сало.

      Дурак. Сейчас он обидится еще больше. Оскорбится намеком на неземную любовь украинцев к салу.

      Стук не обиделся. Не спеша подошел, осмотрел на разложенные богатства.

      – Хм… Падаю в долю.

      Выдав эту странную фразу, рыжеусый скрылся за дверью. Вернулся через несколько минут с зажатой под мышкой доской и ворохом бумаги в руке.

      – Ножика не одолжишь?

      – Бери.

      Стук уселся на пол, зажал доску между колен и принялся отщеплять от нее лучины.

      – Что с рукой? – поинтересовался Корнилов.

      – Мои друзья. Мне они ничего не положили на дорожку.

      Интересный ответ. Если он правильно понял, друзья Стука не отличались чрезмерной заботливостью. Вместо этого сломали ему руку.

      – За что?

      – За перекидку[3], – Стук придвинулся к остаткам костра, свернул бумагу в комок и расставил расщепленную лучину шатром. – Понимаешь, Юрец: испорченный пассажир[4] попался. Засек подновку. Ну и… Дере коза лозу, а вовк – козу…

      – Не понял.

      – И я не понял, – усмехнулся Степан, поднося спичку к костру. – Сам не понял, как со сломанной рукой на поверхности оказался.

      – Темнишь ты что-то, Стук. Перекидка, подновка, пассажир какой-то… Испорченный.

      – И ничего не темню. Катала я. Карточный шулер. Был.

      Юрия осенило. Шулер. Вот откуда этот странный жаргон. История с испорченным пассажиром, перекидками-подновками и падением в долю обрела смысл. Стук смухлевал, был пойман за руку, которую ему и сломали. Крутые, однако, нравы у картежников в Метро.

      – Ясно. А на поверхности-то как оказался?

      – Так ведь жить захотел, – Стук пожал плечами и принялся разворачивать свертки из ящика. – Пристал к какой-то банде, что на поверхность выходила. Сделал ноги. Мне, братан, в Метро дорога заказана – пришибут кореша за то, что их подставил. Таки едела… О, чаек! Заварим?

      Через несколько минут в миске и кружке закипела вода. Стук всыпал в нее мелко растертую грибную смесь. По комнате поплыл ароматный запах. Бамбуло окончательно освоился и, ловко орудуя здоровой рукой, принялся нарезать сало на тонкие ломти.

      – Думал,

3

Перекидка – шулерский прием, который позволяет вернуть карты в первоначальное положение.

4

Испорченный пассажир – игрок в карты, который знает шулерские приемы и не поддается на их уловки.