«Додж» по имени Аризона. Андрей Уланов

год только этим и занимаюсь!

      – Не то слово. «Тиграм» с одного плевка башни сношу, а «мессеров» из рогатки, не глядя, щелкаю.

      Ну, если честно, башню «тигру» тогда самоходчики снесли. Я только гусеницу гранатой распорол. Но комбат, тот все равно обещал на меня наградную написать. Мы ведь в его батальоне случайно оказались – место для прохода искали, а тут атака. Я» тигра» подшиб, а Прохоров из пулемета не меньше взвода положил. В общем, помогли удержать позицию. Правда, медаль мне так и не дали, да я и не возникал – своих, что ли, мало. А через неделю комбата того снайпер хлопнул.

      – Мне нужно будет, чтобы ты убил для меня.

      О! Вот теперь понятный разговор пошел. Вербуют. Ну, послушаем, послушаем.

      – От этого человека зависит судьба страны.

      Ух, ты! Это ж на кого меня нацеливают? Неужто на товарища Сталина?

      – И не одной страны.

      Нет, точно. Ну, думаю, Малахов, ты теперь любой ценой обязан отсюда живым выбраться и про это змеиное гнездо командованию доложить. Это твоя прямая обязанность, как бойца и комсомольца.

      – А моя благодарность не будет знать пределов.

      Ага, думаю, держу карман. Из «парабеллума» в затылок. Что б ему такое поддакнуть для правдоподобия?

      – Как насчет счета в банке? – с такой ленивой ухмылочкой интересуюсь. – Учтите, я в марках не беру, только в фунтах.

      Лысый непонимающе так на меня глянул.

      – Платить сколько будешь, дядя? Здесь задаром не подают. – Если он начнет со мной торговаться – значит, все, клюнул.

      – Пять тысяч золотых будут достаточной ценой.

      Черт! Торгуется! Чего ж делать-то? Может, цену себе попробовать набить?

      – Да за кого ты меня, дядя, держишь? – усмехаюсь. – За такие гроши тебе никто ворону не зажарит. Тридцать – и половину вперед.

      Ну, думаю, если он это проглотит – значит, здесь не гестапо, а натуральный дурдом.

      Тут в дверь снова поскреблись, и в створку просунулась какая-то крысиная морда – с заячьей губой и усиками под любимого фюрера.

      – Э-э, мессир, тут…

      Лысый тип на меня так косо поглядел.

      – Мунгор.

      – Да, мессир.

      Это, оказывается, моего бородатого конвоира так кличут. Ну и имечко. Хотя и на имя-то не похоже. Может, у них тут клички в ходу?

      – Отведи.

      А куда отвести, не сказал. Надо полагать, обратно в камеру. Ну, я плечами пожал, руки за спиной сложил – веди, мол.

      Обратно мы пошли другой дорогой. Поднялись зачем-то вверх по лестнице, а там – еще один коридор. Широкий такой, и ни единой живой души в нем нет. А в конце коридора, у поворота, солнечный свет пробивается.

      Как подошли мы к этому повороту – гляжу, а свет-то из дыры в стене. Не слабая такая дыра, калибра так от ста пятидесяти. Местные ее досками заколотили, но хреново – такие щели, что запросто просунуться можно.

      Ну и я как раз напротив двери ка-ак брякнусь об пол. Даже макушкой приложился для достоверности. Взвыл, за сапог хватаюсь, а тип меня за плечо дергает:

      – Иди.

      – Да подожди ты, – говорю, – дядя. Дай хоть ногу растереть. Щас встану, и пойдем.

      А сам в