Князь Тавриды. Николай Гейнце

присягу в верности от гвардии, императрица подъехала верхом к конно-гвардейскому полку и обнажила шпагу.

      Вдруг она увидала, что на ней нет темляка и смутилась. Начальство полка заметило это смущение и растерялось.

      Григорий Александрович, не сводивший глаз с обожаемой всею молодежью того времени государыни, первый заметил это и, подскакав к смутившейся императрице, сорвал со своего палаша темляк и поднес его стоявшей перед полком с обнаженной шпагой Екатерине.

      Государыня милостиво приняла услугу догадливого вахмистра и подарила его благосклонной улыбкой. Императрицу поразила находчивость и присутствие духа молодого красавца.

      Потемкин уже намеревался отъехать к своему месту, но лошадь его, привыкшая к эскадронному ученью, остановилась подле лошади императрицы и не слушая ни шпор, ни усилий всадника, стояла как вкопанная.

      – Как вас зовут? – обратилась к сконфуженному вахмистру императрица, желая ободрить его.

      – Вахмистр Григорий Потемкин, Ваше Императорское Величество, – отвечал Григорий Александрович.

      – Откуда вы родом?

      – Дворянин Смоленской губернии, Ваше Императорское Величество!

      – Давно на службе?..

      – Второй год, Ваше Императорское Величество!

      – Не тяжела служба?

      – Теперь, когда жизнь каждого из нас посвящена Вашему Императорскому Ввеличеству, – легка…

      – Хорошо сказано, господин подпоручик Потемкин… – отвечала государыня.

      Таким образом Григорий Александрович был произведен в подпоручики.

      Через несколько дней ему было, кроме того, пожаловано шестьсот душ крестьян.

      Первый луч яркого солнца счастья блеснул на него.

      Набожный юноша всецело приписал это благословению архиерея Амвросия и деньгам, данным ему московским иерархом.

      В нем заговорило честолюбие и в этом чувстве ему захотелось утопить оскорбленное чувство первой любви.

      Снова, как во дни раннего детства, в его голове застыла мысль: «Хочу быть министром».

      Эта новая, созданная им цель его жизни, казалось, успокоила его. Его мысли перестали нестись к дому на набережной Фонтанки, где жили князь и княгиня Святозаровы.

      Последние жили очень замкнуто, и Григорий Александрович в течение проведенного в Петербурге года ни разу не встречался со своим прежним кумиром.

      Светские петербургские сплетни, однако, не миновали его ушей и глубоко огорчали его.

      В петербургском свете говорили, что брак Святозаровых нельзя отнести к разряду счастливых, что супруги не сошлись характерами и ведут жизнь далеко не дружную.

      К несчастию, в этих толках было более правды, чем это бывает обыкновенно.

      Княжна Зинаида Сергеевна, выйдя замуж лишь с надеждой полюбить своего мужа и этой любовью заглушить первое чувство, не нашла поддержки своим стараниям в князе Святозарове.

      Молодой муж не понял ее.

      Он чувствовал только, что его жена не принадлежит ему всецело, и вместо того, чтобы стараться привлечь ее к себе ласкою,