Князь Тавриды. Николай Гейнце

обыкновенно белый пеньюар, вышитый или с кружевами, на шелковом цветном чехле, затем пышный чепчик с бантами, шелковые чулки, непременно телесного цвета, и белые башмаки с лентами, которые завязывались, а бантики тщательно расправлялись, как будто бы графиня ехала на какой-нибудь бал.

      В таком пышном туалете графиня опускалась на кушетку и никогда не оставалась одна.

      При ней было до сорока избранных женщин и девушек разного возраста, которые поочередно должны были находиться в ее комнате.

      На ночь в комнату ее сиятельства вносились диваны, на которых помещались дежурные.

      Они должны были сидеть всю ночь и непременно говорить вполголоса.

      Под их говор и шепот дремала причудница, и если только они умолкали, она тотчас просыпалась.

      Стол ее был не менее прихотлив, как все остальное, и накрывали каждый день на сорок персон.

      Сама она обедала с дочерью и племянницею за особым столом, к которому приглашались только избранные, а зачастую даже в своей комнате, куда вносился уже накрытый стол на шесть персон, так как она требовала около себя абсолютной тишины и спокойствия.

      Она не хотела знать никакой заботы, никакого горя, и когда ее второй сын Михаил был убит на дуэли, ей решились сказать об этом только год спустя.

      Старший сын ее, Николай, пропал без вести, уехав за границу.

      Все доходы с имений привозились и сдавались Ивану Дементьевичу. В одной из комнат конторы стоял комод, куда ссыпались деньги по ящикам, по качеству монеты, и сам Иван Дементьевич хорошенько не знал, сколько ссыпалось и сколько расходовалось.

      Дело велось по простоте, без книг и двойных и тройных бухгалтерий.

      В доме было так много всевозможных редкостей, что комнаты были похожи на магазин.

      Одних платьев счетом было пять тысяч.

      Для них велась особенная книга, с приложением образчиков, по которым графиня назначала, какое платье желала одеть.

      Два сундука были наполнены самыми редкими кружевами, ценностью до ста тысяч рублей.

      Целая комната была занята разными дорогими мехами, привезенными, как говорили, из Сибири.

      Графиня страшно любила наряжаться, покупала очень много по магазинам.

      Когда ей нравились какие-нибудь материи, то она покупала кусками, чтобы у других не было подобных.

      Рожденная княжна Несвицкая, она вышла замуж поздно – под сорок лет: так долго не могла она найти себе человека по сердцу.

      Граф Афанасий Григорьевич Нелидов прожил с ней не более десяти лет и умер от ожирения сердца, оставив ей по завещанию все свое громадное состояние, которое, в соединении с огромным приданым графини, и составило то колоссальное богатство, которое считалось первым даже в Москве, тогда городе неимоверных богачей.

      Дочь графини Анны Ивановны, Клавдия Афанасьевна, была сильная брюнетка и резкими чертами восточного типа лица напоминала свою мать.

      Те же злые глаза, те же надменно сложенные губы, тот же прямой нос с горбинкой и низкий лоб.

      Ни она,