Два мира (сборник). Владимир Зазубрин

сразу? – угадывая намерения командира, спросил взводный.

      – Ясно, как апельсин, – всех!

      Глава 10

      СЫН НА ОТЦА

      Высокий комиссар в кожаной куртке, уцелевший от пуль н-цев, сидел за столом в большой избе и допрашивал пленного офицера:

      – Ваша фамилия и чин?

      – Подпоручик Бритоусов.

      – Вы какой дивизии?

      – 4-й Уфимской стрелковой, генерала Корнилова.

      – Полка?

      – 15-го стрелкового Михайловского.

      – Товарищ Климов, дайте мне именные списки 4-й дивизии.

      Секретарь подал толстую тетрадь. Комиссар стал быстро перелистывать.

      – 13-й Уфимский… 14-й Уфимский… 15-й Михайловский, так, есть. Командир полка полковник Егоров… Второй батальон – поручик Ситников… Третий батальон – капитан Каргашин… Вы какого батальона-то?

      Офицер стоял бледный. Ноги у него тряслись мелкой дрожью, спина и плечи под английским френчем с вырванными погонами согнулись. Он был поражен осведомленностью красных.

      – Я второй роты, первого…

      – Ага, вот есть. Бритоусов, говорите?

      – Да.

      – Совершенно верно. Бритоусов Евгений Николаевич, командир второй роты, подпоручик. Правильно.

      Офицер качнулся всем телом, оперся рукой о стол, блестящим остановившимся взглядом уставился на комиссара.

      – Послушайте, – губы у него пересохли, – послушайте, к чему вся эта комедия, весь этот допрос? Я давно уже приготовился – расстреляйте. Только об одном прошу, если в вас есть капля сострадания к человеку, которого судьба случайно сделала вашим врагом, не мучьте ради Бога. Убейте скорее.

      Комиссар засмеялся. Бритоусов из белого стал черным.

      – Ну что же, смейтесь, я в ваших руках. Мучьте, истязайте, большего от вас ждать, конечно, не приходится. Наслаждайтесь муками вашей жертвы.

      Комиссар перестал улыбаться.

      – Подождите, что вы разнервничались, чего вы выдумываете? Я вовсе не намерен вас расстреливать.

      – Наконец, это подло. Одной рукой подписывать смертный приговор человеку, а другой делать любезные жесты. Это недостойно человека.

      Пленному не хватало воздуха. Молов встал, большие черные усы с опущенными концами делали его сердитым и суровым.

      – Ну, прошу немного повежливее. Сначала узнайте все как следует, а потом уж брюзжите, хнычьте. Не меряйте, господин белогвардеец, всех на свой аршин. Не думайте, пожалуйста, что если вы расстреливаете всех коммунистов, то и мы делаем то же с офицерами. Вот вы имеете возможность на собственной шкуре убедиться, что это не так. Вы будете отправлены в тыл. Не скрою, вас пропустят через фильтр, через чистилище – Особый отдел, и, если не будет установлено, что ваши лапки запачканы кровью, что вы принимали участие в карательных экспедициях, расстрелах, то вы получите все права гражданина Советской республики, даже больше, вы будете приняты на службу в Красную Армию, где, если захотите, сможете отдать долг рабочим и крестьянам, искупить свою вину перед трудящимися.

      Офицер не верил ни одному слову комиссара. Он овладел собой, стоял с гордым, надменным лицом.

      – Вы