Два мира (сборник). Владимир Зазубрин

большой крепкой организации.

      За селом дозоры наткнулись на противника. В тайге коротко вспыхнули и зашумели выстрелы:

      – Тра! Трах! Та! Та!

      – Трах! Бух! Бах! – ответили дробовики партизан.

      – Трах! Та! Та! Та! Трах!

      Партизаны замолчали, залегли, послали в село донесение. Белые дальше идти не решились, окопались, подтянули цепи почти на линию дозоров. Из школы молча, быстро лился широкий живой поток. Наскоро строились. Тревожно чернели длинные стволы шомполок, острые стрелки штыков. Залегли за черным валом.

      На заре у белых за цепью громыхнуло. Снаряд провизжал в свежем туманном воздухе и ткнулся в землю, не разорвавшись. Жарков верхом на лошади стоял у крайней избы, разглядывая тонкую линию окопчиков противника. Выдвигающий механизм работал плохо, в одной половине бинокля стекла были выбиты пулей. Жарков, зажмуривая глаза, морщился. Пчелино с трех сторон густыми цепями охватывали чехи, румыны и итальянцы. В патронные двуколки у итальянцев были впряжены ослы. Жарков засмеялся.

      – Ну, на ишаках да в шляпах в бой заехали – много не навоюют.

      Подъехали Кренц и Мотыгин.

      – Смотрите-ка, друзья, белые-то как принарядились.

      Бинокль перешел к Кренцу.

      – Это итальянцы, – сказал он.

      – Ага, союзнички, значит, пожаловали, – мрачно улыбнулся Мотыгин.

      – Ну что ж, милости просим. Не обессудьте, господа хорошие. Чем богаты, тем и рады. Встретим, как можем.

      – Вот что, Кренц, – Жарков повернулся к командиру конного дивизиона, – заехай-ка ты им в тыл да пугни как следует, посчитай шляпы у этой ишачьей команды.

      У белых опять громыхнуло. Легкое облачко шрапнели, крутясь со свистом, серым кудрявым барашком повисло над краем села.

      Глава 7

      «Я НАДЕЮСЬ НА ВАС!»

      Офицерский эшелон шел без задержек. Через несколько дней он был в Новониколаевске. Новониколаевский вокзал перенес офицеров в настоящее царство Польское. Конфедератки, белые султаны блестящих гусар, малиновые околыши, белые орлы. Звон шпор смешивался с шипящей польской речью. Польские солдаты и офицеры держались вызывающе, чувствовали себя полновластными хозяевами.

      Молодые подпоручики лихо откозыряли седоусому поляку-полковнику. Полковник не ответил на приветствие.

      – Скотина, – не выдержал Барановский.

      Гусар, звеня шпорами, волоча кривую саблю, прошел мимо русских офицеров, внимательно оглядел их, сильно наступил Барановскому на ногу. Барановский вскипел:

      – Гусар! Послушайте, гусар! – закричал он. – Что за безобразие? Чему вас учат? Вы не только не приветствуете русского офицера, но даже не трудитесь извиниться перед ним, когда наступаете ему на ногу.

      Гусар остановился, обернулся к говорившему, смерил его презрительным взглядом.

      – Цо? Честь? Ха-ха-ха! – круто повернулся, загремел саблей по перрону.

      – Ян, Ян, чекай, – остановил он своего товарища. –