Тайные тропы (сборник). Георгий Брянцев

к чему сведется разговор. Недаром он все время старался сдерживать Андрея.

      – Человек, не понимающий этой простой истины, – продолжал «Грозный», – никогда не сможет быть разведчиком. Он погубит и себя, и людей, и дело, ему порученное. Мы не пошлем разведчика-радиста уничтожать эсэсовцев, ибо он тогда не сможет выполнять свою основную задачу. Мы не поручим Изволину взрывать электростанцию, так как ему определен иной круг обязанностей. Мы не заставим Тризну сидеть на одном месте и быть радистом-подпольщиком – этим занимаются другие товарищи… Зачем вас и Грязнова направили в разведывательный пункт Юргенса?

      Ожогий ответил, что их задача заключается в том, чтобы закрепиться у Юргенса, выявить вражескую агентуру, по возможности выведывать замыслы военной разведки, собирать разведывательные данные, интересующие партизан и Большую землю.

      – И все? – строго спросил «Грозный».

      – Да, все.

      – А чем вы занимаетесь?

      Никита Родионович промолчал, и «Грозный» продолжал:

      – Как вы скрыли от Юргенса, при каких обстоятельствах был ранен Грязнов?

      – Объяснили, что это произошло в ночь налета русской авиации. Грязнов попал под пулю патруля, предназначенную для кого-то другого. Ранение оказалось легким. Грязнов уже на следующий день стал ходить.

      Но ответ Ожогина не удовлетворил «Грозного»:

      – Кто вас просил посылать Грязнова с Тризной на ликвидацию Родэ? Чего ради Грязнов уселся за руль арестантской машины? Хорошо, что пуля угодила ему в руку, а не в голову. Ведь это просто случай. А кто был в машине, Грязнов и Тризна знали? Может быть, там сидели уголовники! Хотя вы и сказали мне, что не считаете Юргенса дураком, но ваши дела опровергают это. Оказывается, он глупец, а вы умники… Недалеко смотрите, товарищ Ожогин, очень недалеко! Время такое, что надо смотреть дальше.

      «Грозный» говорил спокойно, ровно, не повышая голоса.

      – От имени партии я запрещаю вам вмешиваться в боевую работу. Ясно?

      – Да, – ответил Никита Родионович. Он чувствовал всю правоту руководителя подполья.

      – Мы знаем вас, товарищ Ожогин, и вашего друга как настоящих коммунистов, выполняющих важное задание, а поэтому не допустим, чтобы вы занимались не тем, чем вам следует заниматься. Ваша роль четко определена; ведите ее, свыкайтесь с ней, не обращайте внимания, что иногда чешутся руки. Хотите помочь советом – пожалуйста; возникнет острая необходимость встретиться с товарищами из подполья – пожалуйста, но будьте осторожны, не забывайте, что вы не в лесу, а в городе.

      «Грозный» встал. Ожогин тоже поднялся, считая, что беседа окончена.

      – Вы торопитесь? – спросил «Грозный» и взглянул на висевшие на стене «ходики».

      Никита Родионович также перевел глаза на часы и сказал, что временем располагает, до занятий еще более часа.

      – Если так, то посидите.

      «Грозный» прошелся по комнате, открыл дверь во вторую, прислушался, потом закрыл и сел на прежнее место.

      – Там дочурка спит, – сказал он и улыбнулся.

      – Большая?

      – Нет.