Авария Джорджа Гарриса. Александр Насибов

Полчаса, и все будет в порядке.

      Настроение Гарриса упало. Он насупился, что-то проворчал, поплелся к скале и уселся на разостланное у ее подножья пальто. Русский и американский пилоты устроились неподалеку и вновь закурили.

      – Давно летаете, капитан? – спросил Кент.

      Советский летчик объяснил, что с самолетом познакомился только в войну, а до этого в армии не служил. Кент осведомился о том, как выполнено сегодняшнее задание. Пономаренко оживился.

      – Этот завод мы искали две недели! Там делали жироскопы к самолетам-снарядам и торпедам. И сегодня завод перестал существовать.

      – Надо полагать, что славно поработали ракетчики? – вставил тоном знатока Гаррис.

      – Нет, – сказал русский пилот. – Мы просто рискнули спуститься пониже. И у немцев сдали нервы. Внезапно по нас был открыт сильный огонь. Он-то и позволил установить местонахождение отлично замаскированного объекта. Рискнули и выиграли!

      – Выиграли, – буркнул Гаррис. Его раненая рука горела, и это ухудшало и без того скверное настроение полковника.

      Кент с любопытством глядел на своего русского коллегу. Вот только… И неожиданно для самого себя он вдруг спросил:

      – Правда ли, что в Советском Союзе всякий, кто женится, должен получить разрешение властей?

      Пономаренко расхохотался.

      – Вы напрасно смеетесь, – с укоризной проговорил Гаррис. – На вашем месте я бы…

      – Смеюсь потому, что этот вопрос мне уже задавали, и не один раз!

      – Вот видите!

      Пилот оборвал смех.

      – Мне и смешно и печально. Такие же нелепые вопросы нам часто задают ваши соотечественники, приезжающие в Советский Союз. Но – только в первые дни. А потом они стыдливо просят извинений. Но это не меняет дела. Нелепые слухи распространяют про нас американские газеты. Чего они добиваются?

      – Чего добиваются? – спросил Гаррис. Он приподнялся на локте и в упор смотрел на советского летчика. – О, они добиваются многого. Они хотят, чтобы в вашей стране пышным цветом расцвели демократия и прогресс. Перед вами широко раскрывается сокровищница американской культуры.

      Пономаренко нахмурился.

      – Мы не все можем перенять у американцев, – сказал он.

      – Что же именно? – удивился полковник.

      – Многое. Например, электрический стул, суды Линча, гетто и резервации! – Он помолчал и твердо заключил: – Да, и еще многое другое… Простите, пойду взглянуть, как идет ремонт шасси.

      Пономаренко ушел, и Патти с негодованием обернулась к Гаррису.

      – Вы напрасно затеяли этот разговор, – решительно сказала она. – Вы обидели этого славного парня!

      – Не вашего ума дело, Джонсон, – огрызнулся Гаррис.

      – Я думаю, что Джонсон права, сэр, – сказал Кент. – А газеты могли и соврать. Они так часто печатают ложь.

      – Иной раз нужна и она, Кент!

      – Оставьте! Ложь всегда ложь и всегда отвратительна.

      Кент чувствовал себя очень плохо. С каждой минутой все больше давала знать